рохля! – он порывисто заглянул в одно из кресел, вцепившись пальцами в спинку, безжалостно смяв оранжевую материю. – Соберись, в конце концов! Поднимайся! Живи!
– Отстань, – донёсся растянуто-ленивый голос из глубины кресла. – Уйди, не мешай…
– Чему я мешаю? Твоему безделью? Скажи, чем таким важным ты занят? Я отстану, если соглашусь, что твоё «занятие» действительно имеет смысл!
– Ой, не ори, пожалуйста, – вздохнул собеседник. – Не видишь? Я размышляю.
– Над чем?
– Если хочешь, то над смыслом бытия…
– Простите, что вмешиваюсь! – говорю так громко, что даже своё повторяющееся эхо слышу. – Мне бы домой попасть!
Седой удивлённо поворачивается. Теперь я вижу и его собеседника, который, опёршись о подлокотник, выглядывает из-за спинки кресла. Внешностью один в один с первым, как брат-близнец. Только выражение лица другое – скучающее, без тени заинтересованности.
– Ага! – тычет в меня пальцем тот, который на ногах. – Вот они, последствия твоей хандры. Шляются по дому все, кому не лень. Уже однорукие уроды полезли!
Этим же пальцем, не глядя, он сделал какой-то быстрый зачёркивающий жест и плюнул в мою сторону. Вообще обнаглел! Ни здрасте, ни до свидания, сразу плеваться.
– Оставь его, Глот, – безразлично бросил сидящий в кресле. – Твои ужимки здесь не сработают. Это обычный человек с поврежденной рукой, только и всего.
– Тем более! Как он сюда попал?
– На нём Печать. Неужели не видишь?
– Да? И где же он её подцепил?
– Спроси у него сам, – второй собеседник слабо махнул рукой и снова скрылся, откинувшись на спинку.
Да эти стариканы ни во что меня не ставят.
– Эй! – кричу возмущённо. – Я, кажется, спросил кое о чём!
Теперь в мою сторону смотрят заинтересованно. Правда, лишь одна пара глаз.
– Ба-а-арм, – вкрадчиво позвал Глот своего двойника, продолжая буравить меня взглядом. – Это ТВОЯ Печать.
– Ах, оставь…
– Ты как Тоскунов-то миновал?
О, снизошли до общения со мной. Надо же, какая честь!
А Тоскуны – это что ещё за звери?
Похоже, мой вопрос был написан у меня на лице, поскольку Глот соизволил пояснить:
– Такие маленькие, лохматые, приставучие…
А, вот он о чём. Только почему во множественном числе?
– Видел одного на входе в этот коридор, – показываю за спину. – Симпатичный парень. Он меня пропустил.
– Вот как? Барм, ты это слышал?
– Пусть пройдёт, – прогудели из кресла, и Глот махнул мне, повторив приглашение.
На меня глазели две совершенно не отличимые друг от друга физиономии. Так и хочется сказать: «Двое из ларца, одинаковы с лица». Только первый смотрел
