культурой. Соник ни чем не выдаёт себя» – подумал он.
Обернулся к парню и строго осведомился:
– Что в коробках?
– Одёжа илитных брендов.
– Каких именно?
Парень сверился по микроскопической бумажке, зажатой в пальцах:
– Ну, этот… «Доля Чегабана», потом этот… «Арман», и ещё этот… «Рояль Флорен». Потом этот… «Канат Али». И этот есть ещё – «Из Зайя».
Марлен-Рубен ничего не понял и, как настоящий босс, стал ещё строже:
– Отнеси в кабинет.
Соник выпорхнула из подсобки:
– Я старые костюмы не выбросила. Если будете искать, куда делись золотые пиджаки, то они здесь.
Марлен-Рубен сухо ответил:
– Золотые пиджаки мне не нужны.
Трёхметровый парень взвалил коробку на плечи. Секретарша, извиваясь худеньким телом, протиснулась мимо него. Она одновременно успела выкинуть пустые баночки в урну, отворить дверь в кабинет и шепнуть начальнику:
– Этот дылда всю газировку выпил. От сахара он выше становится. Когда пришёл, меньше меня был ростом.
Роскошь собственного кабинета поразила Марлен-Рубена. Он постарался не подать виду, решил рассмотреть позже, когда останется один. Отошёл в сторону и наблюдал, как Соник разложила гладильную доску. Молниеносно исполнительная секретарша извлекла её незаметно, чуть ли не из выреза своей кофточки.
Трёхметровый парень достал складной нож, разрезал коробку и выложил на диван упаковки с костюмами, хрустящие пакеты рубашек, носки, носовые платки. Принёс второй ящик. Там была обувь, десяток коробок с неизвестными Марлен-Рубену брендами. Он стыдливо посмотрел на свои недорогие ботинки и встал за кресло, скрывая их.
Секретарша энергично помогла парню. Разложила одежду на диване, столе и креслах. Извлекала из рубашек булавки. Одновременно успела ответить на телефонный звонок, дать задание какому-то взъерошенному менеджеру, который бесцеремонно вбежал в приоткрытую дверь кабинета.
Увидев начальника, менеджер испугался, потом заулыбался и протянул руку:
– Давайте, босс, ещё раз с вами поздороваемся. Заодно напоминаю, что я – ваш лучший друг в этом здании.
Марлен-Рубен почувствовал в его тоне излишнюю лёгкость.
«Это их так приучили общаться с начальством? Какая же тут субординация?»
Марлен-Рубен строго осведомился:
– Из какого вы отдела?
– Форин Бранч Офис.
– Как там дела с… с…
– С французскими договорами?
– Да.
– Или о встрече с итальянской делегацией?
– И это тоже.
– Или, может быть, вы спрашивали о договорах с албанцами?
Марлен-Рубен почувствовал подвох:
– А у нас с ними есть договора?
– Нет. Только письмо о намерениях. Форма пятнадцать и форма шестнадцать.
