Мужчины, чье мнение волнует его больше всего, – это не незнакомцы в баре, а его друзья. Именно в пределах собственной компании он должен сражаться за доминирование, и именно поэтому любое публичное унижение, в особенности от женщины, для него так болезненно.
Он опасается того, что можешь сказать ты и твои подруги
Риск, что ты его отвергнешь, и насмешек, которыми, как ему представляется, потом осыплют его твои подруги, мучителен настолько, что мужчина скорее отступит, чем рискнет перспективой оказаться отвергнутым. Если ты видишь, как он заговаривает с другими женщинами, есть вероятность, что он делает это потому, что чувствует: здесь ему абсолютно нечего терять.
Когда речь идет о среднестатистическом мужчине, именно та женщина, которая сводит его с ума, пугает его больше всего. Он чувствует себя недостойным ее. Ему кажется, что она может выбрать любого мужчину из присутствующих. А еще на кону стоит его статус как мужчины, так что если он подойдет к ней и она его отвергнет, он будет ощущать ту самую острую боль отверженности, которой все мы инстинктивно стараемся избегать.
В этом отношении мужчины и женщины не так уж отличаются друг от друга. Вероятно, ты чувствуешь себя столь же неуютно рядом с мужчиной, которого считаешь привлекательным, как и мужчина рядом с женщиной, к которой его влечет. Представь, насколько проще флиртовать и быть сексуальной в общении с мужчиной, в котором ты не заинтересована; то же верно и для нас, мужчин.
Почему это так? Я мог бы попросить тебя подойти к незнакомцу и спросить, который час, и ты бы не нервничала. Может быть, поначалу тебе было бы немного дискомфортно, но ты не ощущала бы никакого серьезного стресса. Даже если бы я попросил тебя подойти к самому привлекательному человеку в баре и спросить, где находится уборная, это, наверное, не так бы тебя пугало.
В чем же заключается сущностное отличие между обращением к кому-то с просьбой указать дорогу и подходом к потенциальному возлюбленному с целью завязать разговор?
Вся разница в твоем намерении.
Наши намерения ответственны за то, что мы нервничаем.
Подходя к человеку, чтобы спросить, который час, мы не имеем никаких скрытых мотивов. Мы просим нас проинформировать – просто и ясно. Никаких подводных течений. И тут неважно, кому мы задаем вопрос – дело не в собеседнике. Но когда ты думаешь: «Я подойду к нему, и мне надо как-то взять у него номер телефона, что потом, я надеюсь, приведет к свиданию», – ты зажимаешься, потому что всегда существует вероятность, что он тебя отвергнет. Именно твое намерение создает напряженность в простом социальном взаимодействии. Твое намерение питает чувство боязни и тревожности.
Поскольку твое намерение выставляет напоказ твои самые уязвимые надежды и желания – он сексуален, я хочу понравиться ему, а может быть, даже хочу, чтобы он полюбил меня! –
