же округе это было, Пинакса? Омаха-роуд? Майлз вспомнил, что от него тогда ушла подруга, причем как раз к молодому преподавателю истории. Так что полет фантазии он особенно не сдерживал.
Солдаты в странной форме встали за их плечами, еще одна пара пристроилась сзади. Проржавевшую дверь открыли. Режиссер бросился туда, истерично взмахивая руками, его белый воротничок мелькал в полутьме каменного коридора, как перепуганная бабочка. Солдаты сзади напряглись, костяшки на твердо сжатых кулаках побелели. Неизвестное напряжение завладело всеми и передалось Майлзу – он вздрагивал при каждом шорохе. Только Фредди сохранил на лице беззаботное выражение. Он хватал приятеля за рукав и – «бу! испугался, Майли?!» – изображал страшное привидение, солдаты же в странной форме вздрагивали и крестились.
Открылась вторая дверь, вся группа вошла в маленький зал, посередине которого стоял саркофаг. К ним тут же подбежал взволнованный человечек в режиссерской кепочке и странными знаками на рубашке:
– Вы быстрее не можете?! Он уже волнуется!
Майлз уже не контролировал себя, солдат сбоку его поддерживал – вежливо, но твердо, не позволяя податься назад. Роб Скоэн повернулся к приятелям, растопырив руки, будто бы желая обнять на прощание.
– Фредди… – шептал Майлз, изменившись в лице. – Смотри…
– Что ты говоришь? – откликнулся Фредди. – Майлз, да что с тобой? Ты сам на себя не похож!
– Смотри…
Губы Майлза дрожали, пальцем сценарист указывал на саркофаг, крышка которого дрожала и трещала, окованная с углов железными лентами и расписанная какими-то странными символами.
– Робби, что за дела?…
Скоэн приобнял друзей и развернул их лицом к выходу, краем глаза Майлз видел, как те, кто были в комнате, потихоньку пятятся к двери, странно поглядывая на них с Фредди. Скоэн возбужденно шептал, делая пассы руками, его лысина отсвечивала в полумраке, как призрачная сфера:
– Все олл райт, высшая лига, все как раз вовремя. Я уже обо всем договорился – пищу будут приносить, сторож в курсе. Поговорите с Ним, убедите Его – все как договаривались вчера. И все будет о`кей, высший класс. И, главное, сценарий – пять сцен, больше не надо, я все понимаю…
Майлз хотел задать много вопросов: почем солдаты не дают им уйти, почему им на руки надели какие-то кольца со странными символами, почему все уходят. Однако он произнес только «что это?».
Скоэн, нервно оглядываясь, сам стал пятиться к двери, продолжая, однако, говорить:
– Правильный вопрос. Профессионально! Высшая лига. Это Джон. Джон Боулдерстоун, тот самый. Он сделал Франкенстайна и Дрокулу. И других. Мы ничего не сделали. Просто подправили слегка сценарий, немного вырезали, ну… сократили. Он писал очень длинно для блокбастера, слишком длинно… Неприятности начались, когда мы приступили к монтажу. Он стал рваться наружу, появлялся в страшных снах, грозился, бубнил, продюсера чуть до самоубийства не довел, спонсоров
