на верхнем этаже небоскреба, но… В нашей семье именно старших активно продвигали на высокие роли. Традиция. М-да, хотел бы я родиться вторым…
– Ладно, – сдался я. Спорить уже порядком надоело, как и сидеть в углу ванной комнаты. – Если после этого он отстанет от меня на какое-то время, то так уж и быть, я приду на прием, буду вежлив, обходителен и познакомлюсь с девушками.
На ее точеном лице промелькнуло торжествующее выражение. Развернувшись на каблуках, мама покинула ванную комнату, обронив напоследок:
– Отлично. Кстати, не забудь маску.
Стоп! Что еще за маска?
Выйдя из ванной, я так и не раскопал в памяти ответ на этот вопрос. Нужно было переодеться, подготовить костюм. Но стоило мне сунуть нос в гардеробную, как в моей комнате объявился Авель. И опять без стука.
– Вот ты где! – в алой ауре брата ярко выделялись оранжевые всполохи. Авель, в отличии от немногих вампиров, сохранил жизнелюбие, но я это знал и без своих ментальных способностей. – Я тебя по всему дому ищу! Заходил к тебе в комнату, но ты хитро спрятался. Написал уже свой тридцать шестой шедевр?
Оскалившись, я отвесил брату оплеуху. Не тридцать шестой, а всего лишь пятый, и не написал, а в процессе…
Сколько себя помнил, я всегда стремился заниматься творчеством. Но с музыкой и живописью не выгорело, а вот писательство… Открыв его для себя десять лет назад, я ликовал. Впереди была вечность! Сколько можно создать миров… Сколько можно описать эпических сражений… Оказалось, что это было легко только в воображении. На первый роман у меня ушел год. Я пробовал, учился, получалось на первый взгляд неплохо. Жаль, что другие так не думали. Второй роман я писал уже два года, и его даже издали. Среди литературных критиков в журнале “Вкус” мелькали и положительные отзывы. Но оказалось, что с каждым годом писать становилось всё труднее, потому что события без личностей и чувств – ничто, а когда не можешь пропустить через себя все переживания героев и понять, что ими движет, то книга получается похожа на учебник истории в фэнтезийном антураже. Мне катастрофически не хватало объемности, а где ее взять, я не знал.
Но объяснять все это брату я не стал. Он и не поймет, что значит творческий кризис.
В вампирских семьях один ребенок уже был настоящим подарком, второй же – истинным чудом, если бы мы верили в чудеса. Между нами разница всего год, мама едва успела его родить, пока окончательно не угасла репродуктивная система. И, пожалуй, это было самым дорогим даром от нее, который я когда-либо получал.
Остановившись напротив него, я сунул руки в карманы брюк. Мятых, к слову.
Брат был похож на меня, но не полной копией. Чуть ниже ростом, чуть шире в плечах. Тридцать пять лет, а выглядел едва ли на двадцать. Волосы Авеля имели медный оттенок, намного светлее и ярче моих, что вкупе с красно-оранжевой аурой делало его в моих глазах ходячим факелом. Когда он улыбался, а делал он это часто, на его щеках можно было разглядеть ямочки, которые буквально сводили с ума толпы девушек.
– Я
