«к отделке назначались» бывшие комнаты великой княгини Ольги Федоровны «взамен комнат покойного императора Николая I, в которых по смете 1865 г. не предполагалось значительного ремонта». Отметим этот факт особо. Будущий Александр III пожелал сохранить комнаты своего деда, императора Николая I, в качестве мемориальных – так же, как они сохранялись в Зимнем дворце.
Во-вторых, значительные траты предполагались по позиции «механических и мраморных работ», а также «печных работ».1 В-третьих, в ходе «лепных работ» предстояло отделать малый Кабинет «для Ея Высочества, а также в Опочивальной и Уборной комнатах». В-четвертых, намеревались перестелить паркетные полы «в сенях и передней Собственного и Фрейлинского подъездов, в сенях и коридоре в левом флигеле бельэтажа». В-пятых, требовалось переклеить обои и отремонтировать помещения второго этажа левого флигеля «для помещения фрейлин, камер-фрау, камер-юнгфер и прочих лиц Двора Его Высочества».
М.Э. Мещерская
Поскольку эти личные указания великого князя Александра Александровича влекли серьезные ремонтные работы на серьезные деньги, Александр II счел необходимым вмешаться. Он приказал, «чтобы помещение для Государя Наследника Цесаревича с будущей Супругою в Александровском дворце оставить в настоящем их расположении и назначении, без тех изменений, кои в 1864 г. предполагались и были высочайше утверждены для почившего великого князя Николая Александровича, но привести их, относительно убранства стен и меблировки, в приличный вид, на что и представить предположительную смету… к самим же работам приступить весною или летом хозяйственным образом и окончить в будущем году в августе месяце».[289]
Дело в том, что ситуация с предполагаемым браком цесаревича Александра и датской принцессы Дагмар в мае 1866 г. оставалась неопределенной. Об этом свидетельствует распоряжение министра Императорского двора от 24 мая 1866 г., переданное управляющему Царскосельским Дворцовым правлением: «Государь Император высочайше повелеть соизволил: впредь до повеления ни каких работ по этому дворцу не приступать и затем, назначение особого кредита отложить до того времени, когда положительно разрешено будет: в какое время и какие работы производить».[290]
Эта неопределенность была вызвана конфиденциальным письмом короля Дании Христиана IX, который просил Александра II подтвердить серьезность матримониальных намерений русского двора относительно принцессы Дагмар. Дело в том, что ранее, в ходе бурного разговора отца с сыном, наследник Александр Александрович категорически заявил, что не желает жениться на датской принцессе и выразил желание отречься от престола для того, чтобы жениться на фрейлине М.Э. Мещерской («милой Дусеньке»), в которую он был тогда пламенно влюблен.[291] Александру II удалось настоять на своем варианте развития событий, но указанное выше распоряжение императора красноречиво указывает на то, насколько неустойчивой была тогда ситуация с предполагаемой свадьбой.
Датская
РГИА. Ф. 487. Оп. 5. Д. 1941. Л. 20 (О необходимых переделках и исправлениях в Александровском дворце. 1864–1866 гг.).
Там же. Л. 22.
Для будущего императора Александра III это было очень непростое время, поскольку тогда, летом 1865 г., в Царском Селе закончился его платонический роман с фрейлиной Марией Элимовной Мещерской. Александр III всю жизнь хранил рисунок изящной женской головки с надписью: «От М. Э. 4 ноября 1865 г. Ц. С…».
