в то время, но стало ясно, что к власти пришли силы, готовые устанавливать тесные отношения с Советским Союзом. Однако по-настоящему сближение между СССР и Сирией произошло уже после того, как к власти в 1970 году пришла более радикальная мелкобуржуазная группа под руководством Хафеза Асада.
Кстати, первая моя встреча с X. Асадом произошла еще в марте 1966 года. После февральского переворота и моей беседы с премьер-министром Зуэйном я был приглашен на демонстрацию в годовщину создания баасистской партии. На трибуне стояли новые руководители. Меня представили подъехавшему уже во время демонстрации и поднявшемуся на трибуну командующему сирийскими ВВС Хафезу Асаду. Его охраняла группа автоматчиков, которые были настороже и зорко вглядывались в ряды проходивших мимо трибуны, – ситуация пока не устоялась, а переворот 23 февраля был самым кровавым из всех происшедших ранее в Сирии.
Интересно, что, когда в 70-х годах я встретился с президентом Асадом и напомнил ему о нашем знакомстве, он был искренне удивлен. «Неужели вы тот самый корреспондент „Правды“, с которым я тогда познакомился на демонстрации?» – спросил он.
Глава 6
Отсутствие коммунистической перспективы
Настрой советского руководства в 50-60-х годах в поддержку коммунистических партий арабских стран не заслонил реальность: отсутствие коммунистической перспективы на Ближнем Востоке. Я уже писал, что в Москве не сразу это поняли и не сразу сориентировались в пользу арабских революционных националистов. Однако такая ориентация произошла. И возможно, события в Судане и НДРИ окончательно перечеркнули колебания тех, кто верил хотя бы в «точечную» перспективу победы и сохранения у власти в арабском мире коммунистических или прокоммунистических сил.
Суданская компартия против Нимейри: к чему это привело
Первый раз в Судане я был в январе 1966 года, уже после свержения военной диктатуры генерала Аббуда. К власти пришли Национально-юнионистская партия (НЮП) и наиболее реакционная – «Аль-Умма». После ликвидации военного режима Суданская коммунистическая партия (СКП) находилась в течение нескольких месяцев на легальном положении, но незадолго до моего приезда был принят закон о запрете деятельности СКП, и она снова ушла в подполье, сохранив при этом серьезное влияние в стране. Правящие партии полностью отвергали возможность присутствия СКП в политической жизни Судана.
Однако враждебное отношение к местным коммунистам тогда не сказывалось на стремлении верхушки НЮП и сторонников реформ в партии «Аль-Умма» – были и такие – развивать отношения с Советским Союзом. И председатель НЮП Аль-Азхари, и тридцатилетний лидер «Аль-Уммы» Сиддик аль-Махди, вокруг которого группировались партийные «реформаторы», прямо говорили мне об этом. А когда я посетил министра информации – уммовца, то увидел на его столе фотографию сына, студента исторического факультета Ленинградского
