унизить своим адюльтером. Я исправно исполняла супружеский долг, даже находя в этом удовольствие, но при этом не теряла себя от страсти. Мне было хорошо с мужем, но в глубине души я иногда ощущала некое тоскливое чувство, словно что-то большое и чудесное прошло мимо и больше никогда не вернется.
Я и после замужества собиралась по-прежнему жить в генеральской квартире, а Карен настаивал на том, чтобы мы снимали отдельное жильё. Сошлись на компромиссе: решено было жить за городом, на генеральской даче. Всё равно я работу после замужества бросила, а Карен мог ездить в город на собственном автомобиле. Детей у нас не было – я решила не спешить и пожить немного в своё удовольствие.
Андрюшка вырос разгильдяем и шалопаем. Едва доучившись восемь классов, он был с облегчением выпровожден из школы, где числился в записных хулиганах и кое-как успевал на тройки. Разумеется, в военное училище, куда очень хотел запихнуть его Дед, дорога ему была закрыта, да брат туда и не рвался. Его документы со скрипом взяли в ПТУ, где он тут же организовал рок-группу и начал играть какой-то разухабистый панк-рок. Доучился ли он в училище, или его оттуда выкинули, для меня так и осталось загадкой.
Брат начал курить. Я часто видела его пьяным, каждый раз с новой подругой. Мои строгие внушения он пропускал мимо ушей. Когда мы встречались, он неизменно клянчил у меня деньги. Но вот удивительно: чем больше я ему их давала, тем чаще он жаловался на безденежье. Где он работал, и работал ли вообще, тоже было мне неизвестно. Жил он по-прежнему с Дедом, поэтому я всегда была в курсе того, что происходило в генеральской квартире.
Каждый день личный шофёр отвозил Деда в парк. Это был уже не дядя Миша, умерший пару лет назад, а молодой парень Сергей. В парке Дед несколько часов сидел на скамейке и кормил голубей хлебом, потом он возвращался домой и садился к телевизору, смотря все передачи подряд и вслух комментируя их.
Он стал ужасным скрягой. Выделяя Фросе, которая так и продолжала работать на него, совсем крошечную сумму на покупку продуктов, он долго и нудно ругался потом с домработницей, утверждая, что она его потихоньку обворовывает. Он совершенно не желал тратить деньги на ремонт квартиры, чтобы поддерживать её в приличном состоянии, и мне больно было видеть, как быстро ветшают эти когда-то так поразившие моё воображение комнаты. Я часто представляла себя хозяйкой это квартиры и мысленно прикидывала, какие обои я бы наклеила и как расставила бы мебель.
Глава 3
Время шло. Дед дряхлел. Мне исполнилось двадцать семь лет. Я просто бесилась оттого, что мыкаюсь на даче за городом, а Дед шикует в пятикомнатных хоромах в центре. Я попыталась надавить на старика, он, казалось, поддался и согласился на размен, но только на условиях, устраивающих обе стороны – и меня, и его.
Я целый год изучала объявления об обмене жилья и общалась с маклерами. Но на каждый предложенный ему вариант Дед морщился и обязательно находил какую-нибудь отговорку: то район его не устраивает, то метраж, то соседи.
