VI
В любви себя я обретаю:
Что я на свете без нее?!
Любовь – призвание мое:
Ей каждой строчкой присягаю.
В глубинах сердца их рождая,
Любовь диктует мне слова.
Я свято чту ее права,
И жизнь я ей свою вверяю.
Тристан, Ромео, и Петрарка,
И славный рыцарь Дон Кихот —
Ваш дух в груди моей живет,
В крови моей пылает жарко!
Любви я снова слышу зов
Сквозь боль потерь, сквозь груз годов…
Сонет VII
Сквозь боль потерь, сквозь груз годов
Нести высокое призванье:
Поэт – не титул и не званье,
А вечный плен любви оков —
Любви к цветку, к травинке, к людям
И к жизни, бьющей через край,
Любви, в которой ад и рай,
К загадке женщины, чьи груди —
Неповторимые овалы —
Ваял достойнейший резец,
Любви, которая венец
Всему, чего душа алкала,
В которой корень всех основ:
Я для любви на все готов!
Сонет VIII
Я для любви на все готов:
Мне больше нечего добавить.
Любовь всегда готов я славить,
Но ей не нужно громких слов.
И потому я умолкаю,
Пусть говорит со взором взор;
Душе с душою разговор
И телу с телом уступаю…
О, эта тайна пониманья!
Цветок – луч солнца, дождь – листва;
Упругий лук – и тетива… —
На языке им нет названья.
Тебя, как жизнь, я ощущаю:
Любовь и жизнь не разделяю!
Сонет IX
Любовь и жизнь не разделяю:
Они по сути есмь – одно.
Вращает жизнь веретено,
Любовь ткет шелк, не уставая.
Всему живому угождая,
Вновь жизнь качает колыбель.
Любви волшебная свирель
Звучит, нам душу услаждая.
И серенады распевает
Лесной маэстро соловей.
Любовь – всей сущностью своей
Законы жизни утверждает!
И от любви безумной тая,
В хор жизни голос я вплетаю.
Сонет X
В хор жизни голос я вплетаю:
Он никогда в нем не был лишним.
Ведь этот дар мне дан Всевышним —
Пишу как воздух я вдыхаю.
Взрываюсь, как весною почка,
Зеленый выбросив листок.
Во мне боль Мира и восторг
И нет невыстраданной строчки!
Пою, кричу до хрипоты,
Пытаясь к людям достучаться! —
Все на замке, не докричаться
До царства вечной глухоты
От Антарктиды до Аляски…
А я пою, жгу нервы, связки!
Сонет XI
А я пою, жгу нервы, связки,
Священной жаждою горю:
Раз голос дан – я говорю
И чувства предаю огласке.
Дубленой кожей носорога
Я никогда
