придется сдать билет обратно в кассу, – прервал повисшее молчание Егор Иноземцев. – Мы собрались здесь не просто так.
Получив секретный пакет лично в руки и расписавшись за него в протянутом офицером блокноте, Царев попросил Изотова проводить гостей. Находиться на территории института без сопровождающего не позволялось никому из посторонних, а учитывая специальный статус фельдъегерей, общаться с ними на равных мог только Павел Николаевич.
Достав из футляра очки для чтения и вооружившись острым ножом для вскрытия корреспонденции, Царев вскрыл край секретного пакета и погрузился в изучение переданных ему материалов. Не будь Сергей Николаевич по своему мировоззрению одновременно гедонистом и стоиком, его, вполне возможно, охватило бы отчаяние. Все жертвы, принесенные на алтарь секретности по изучению коррекции событий в выгодном для государства направлении, оказались напрасными. И это был, очевидно, только первый звонок. Из переданных ему бумаг нельзя было сделать заключения о масштабах катастрофы. Подлежало хоть что-то спасению или нет, понять в настоящий момент не представлялось возможным.
Не дожидаясь возвращения своего заместителя по безопасности, с которым его связывала долгая дружба еще со студенческой скамьи, он набросал на листке бумаги план безотлагательных мероприятий. Весь запланированный на сегодня график встреч, совещаний и переговоров летел в тартарары, и с этим ничего нельзя было поделать. Незамедлительно попросив помощника позвонить в Академию наук и правительство, дабы предупредить руководство о невозможности его присутствия на запланированных мероприятиях, Царев попробовал связаться с куратором. Вежливый голос секретаря предложил перезвонить через час.
Положив трубку обратно на рычажки телефонного аппарата, Сергей Николаевич откинулся на спинку кресла. Развернувшись по отношению к столу на сто восемьдесят градусов, он стал смотреть в окно, одновременно вспоминая события последних лет, начиная с того момента, когда в изучении проблематики временных изменений появились первые реальные сдвиги. Сотрудники научного подразделения, занимавшиеся указанной выше темой, работали, как и многие другие исследователи на ниве фундаментальной науки, размеренно и никуда не спеша. Проверялись и отвергались самые разные гипотезы, экспериментальные и умозрительные постулаты. Терабайты информации, переписываемые из одного научного манускрипта в другой, процеживались сквозь сито критического реализма, задающегося безжалостным вопросом о ценности этих знаний для практического применения. Флуктуация световых конусов, образованных причинно-следственными происшествиями основного события при прохождении гравитационной волны, в теории действительно не исключала возможность развернуть эти самые конусы таким манером, что, продолжая двигаться по направлению к будущему, некто попадет в точку пространства, где он уже побывал. Создастся некая орбита при движении, по которой возможно вернуться к событию, с которого началось это путешествие. Читая отчеты, Царев невольно
