причину, но поспешила вытащить из кармана платок и стереть их.
– Не стоит плакать, дорогуша, все через это проходят, – неожиданно сказала герцогиня, устроившаяся в кресле у нас за спиной.
Все через это проходят? Через известие о гибели сестры, которой было только двадцать и которая могла ещё целых два года наслаждаться жизнью до дня, когда бы её забрали сумеречные, если бы они вообще пришли? Через угрозы, что если я ослушаюсь, то отправлюсь следом за ней? Через предательство сестры и мужчины, который заявлял, что женится на мне, а я ему почти поверила? Через пленение и удерживание неизвестно где единственного человека, которому было на меня не плевать? Если он вообще ещё жив. Через брак по принуждению с тем, с кем танцевала всего два танца на балу и перекинулась до этого парой фраз? Чей отец угрожал мне. Чей брат наглядно продемонстрировал, что со мной будет, если я ослушаюсь и нарушу условия, как это сделал граф Вольман. Через что из перечисленного проходят все?
Меня трясло, а из зеркала на меня смотрела Клео и усмехалась. Одним своим видом она говорила мне, что это я во всём виновата, а ведь так и было. Это я хотела увидеть графа Вольмана и поехать на бал. Если бы не это, мы бы остались дома. Каждый в своём отстранённом от остальных мире, но живые и счастливые.
– Брак по принуждению и без любви только на первый взгляд кажется ужасным, но со временем приходит уважение и понимание, а это куда важнее. К тому же мой Нейтан заслуживает большего, нежели ты. Потому ты должна благодарить богов, что тебе позволили выйти за него. Я не поверила своим ушам, когда он объявил мне об этом. Тебе крупно повезло, что он согласился! Любая другая девушка прыгала бы от счастья на твоём месте, а не рыдала, – продолжала и продолжала расхваливать своего сына герцогиня, совершенно забыв, что не так давно я потеряла сестру. От её голоса у меня заболела голова.
Смотря на отражение в зеркале, я не видела в нём себя. Попытки матери вытереть моё лицо были обречены на провал, ведь слёзы лились из глаз не переставая. Горло сдавливали подступающие рыдания, а сердце сжималось, и каждый его удар отдавался болью в груди. Часть подводки углём потекла с ресниц вместе со слезами, и я не выдержала. Вырвавшись из материнских объятий, я со всей силы ударила по зеркалу. Сзади вскрикнула герцогиня, мама просто ахнула, а я продолжила долбить кулаками по собственному отражению, заливаясь слезами и не обращая внимания на боль.
Только когда вместо лица Клео передо мной осталась лишь внутренняя поверхность зеркала, я сделала шаг назад и рухнула на пол, запрокинув голову и зарыдав ещё сильнее. Ладони болели, а руки тряслись, и я была не в силах их контролировать. Герцогиня орала, но её голос расплывался за моими всхлипами. Мама успокаивала её, пытаясь что-то объяснить, но они обе меня не интересовали.
Меня просто разрывало от безысходности и невозможности всё исправить, и это отчаяние вырвалось именно сейчас, за два часа до начала свадьбы. Отражение в зеркале стало последней каплей.
