на её голове закручивались вверх в «башенку». Максим улыбнулся, на лице девочки появились нос, рот и улыбка, как отражение его же собственной улыбки. Максим кивнул и поздоровался, девочка не издала ни звука, но её губы тоже сложились в слова приветствия. Голос он услышал у себя в голове, очень тонкий, как звон струнки.
– Ты можешь меня не копировать, можешь быть самой собой?
«Девочка» замерла, очевидно, обдумывала предложение.
– Ты хорошо встраиваешься в пространство, я могу быть самой собой, если тебе не тяжело от нашей непохожести.
– Мне не тяжело.
«Девочка» снова замерла, у Макса было ощущение, что его сканируют, проверяют. Его никто не касался, но ощущения были таковы, что кто-то пытается проникнуть внутрь него.
– Ты спроси так, если что-то хочешь узнать, я пойму, а то мне не по себе от твоих проверок.
– Так ты чувствуешь? Твоя генетика не предполагает такой чувствительности. Твоё сегодняшнее тело развилось в пространстве очень плотной материи, там, где поле потеряло своё напряжение.
– Разве ты представляешь, откуда я?
«Девочка» замолчала, серьёзно и внимательно глядя на Максима, она одновременно с кем-то разговаривала ещё. Наконец он понял, с кем, к ним подошла женщина. Она склонилась над мальчиком, затем поднесла руку к его голове, но не коснулась даже волос, просто провела по воздуху над ним.
– Пойдём, гость, тебе необходимо отдохнуть, у тебя сбой в алгоритмике одного из центров головы.
Максим не понял фразы, но поднялся и последовал за женщиной. В смежном помещении находилась комната, отдалённо напоминающая спальню или комнату отдыха. Ряды кресел располагались параллельно друг другу, между ними были достаточно просторные проходы. В одно из таких кресел усадили Макса. Кресло удобно поддерживало спину, затылок и голову. Подголовник кресла не был прикреплён к спинке кресла, он парил в воздухе, повторяя все повороты головы таким образом, что ощутимо расслаблялась шея. Тревоги не чувствовалось, ремней на кресле не было, и сама комната не походила на тюрьму или медицинскую палату. От подлокотника отделилась консоль с тёмным спящим экраном. Максим откуда-то знал, что надо положить левую ладонь на экран. Как только ладонь полностью коснулась экрана, вокруг кресла образовался энергетический, еле различимый кокон. Его можно было различить по редким электрическим вспышкам ветвистых молний, разрезающих внутреннюю поверхность. Лёгкое головокружение и незначительное точечное давление на голову переключили внимание мальчика, он как будто перестал интересоваться тем, что было вокруг него. Он погружался внутрь себя, но на сон это было мало похоже.
С внешней же стороны всё изменилось. Комната оказалась гораздо меньше той, что увидел Максим. Его кресло, окутанное разрядами молний, которые как бы окатывали невидимые стенки кокона, стояло ровно посередине.
