иерархию. – Он постучал пальцем себе по плечу, где красовался вышитый треугольник под двумя дубовыми листьями.
– Да мне насрать на твою иерархию.
– Что, ты выше всякой там пехоты, да? – сердито спросил Кельвин.
– Строго говоря, когда мы летаем на драконах, да, мы выше пехоты, – кивнул Ридок. – А если ты спрашиваешь, лучше ли я тебя, то ответ, по-моему, очевиден: да.
Вздохнув, я на всякий случай стала следить за руками Кельвина – вдруг он схватится за короткий меч, который висел у него на поясе. Не самое ужасное оружие, но оно есть у каждого пехотинца, вне зависимости от роста и ранга. У них все такое… одинаковое.
А нас вытащили прямо из коридора, так что у Ридока с собой нет лука, который он предпочитает любому другому оружию. Да и у Сойера с Рианнон нет любимых мечей.
– Хватит его бесить, – сказала Рианнон, оглянувшись на Ридока, когда мы стали подниматься на очередной холм – может, с его вершины удастся что-то разглядеть, в отличие от предыдущего. – Нужно срочно найти воду, иначе нам придется туго.
Ридок ухмыльнулся:
– Но это же так прикольно!
Ри приподняла одну бровь.
– Ладно, ладно. – Он поднял вверх руки. – Пусть и дальше пребывает в иллюзии о собственной значимости.
– А, то есть ей ты согласен подчиняться… – протянул Кельвин.
– Она – командир моего отряда. А ты – нет.
– То есть ты уважаешь только командиров всадников, – не унимался Придурок.
Аойфе что-то сердито черкала в своем блокноте.
– Да заткнись уже, Кельвин, – сказал кто-то позади меня с явным раздражением.
– Хочешь, чтобы я тебя уважал? Заслужи. – Ридок пожал плечами. – Пройди по парапету, преодолей Полосу, выживи в Молотьбе, и тогда мы будем на равных.
– Типа у нас в квадранте пехоты нет никакой похожей фигни? – возмутился кто-то из шедших сзади.
– Посмотрите на нее, – сказал Сойер, и я прямо почувствовала, как он указывает на меня. – Она установила связь не только с одним из самых огромных гребаных драконов на Континенте, но и с еще одним драконом. А потом, пару месяцев назад, участвовала в настоящей битве с грифонами и выжила. У вас в квадранте такое бывает?
Все кадеты вокруг нас замолчали. Даже Аойфе уставилась на меня, перестав записывать.
Как неловко. И к тому же это неправда. Никто из них не знает, с кем мы боремся на самом деле. А то, что я никому не говорю об этом… Это уже не вопрос моей безопасности, скорее напоминает преступное сокрытие важных фактов.
– Ты ведь Сорренгейл, да? – спросила Мирабель. – Дочка генерала? – она нахмурилась. – Это видно по волосам.
– Да, – какой смысл это отрицать.
– Твоя мама вселяет ужас, – прошептала Мирабель.
Посмотрев в пустоту между нами, Аойфе снова стала что-то записывать.
Я кивнула:
– Да. Это –
