произнес он, медленно сглотнув ком в горле. Рука парня, на которой не было протеза, задрожала.
– Ты последний в своем роду. Мне очень жаль.
Родион схватил парня за шею и поднял вверх. Все, что успел сделать Рэджи – это удивленно выпучить глаза, схватиться за руку старика протезом и сжать ее так крепко, как только мог.
Увы, его шея оказалась куда мягче стальных дверных замков и с громким хрустом количество трупов в помещении увеличилось на один. Родион посмотрел на крепко вцепившийся в него механический протез и свободной рукой по одному отодрал со своего предплечья металлические пальцы, которые выполняли команду «сжимать» даже после смерти хозяина. Затем ослабил хватку, позволив телу наконец рухнуть на землю, снял с плеча сумку и кинул на пол.
Банка консервов, выкатившаяся из небрежно брошенной сумки, звонко ударилась о безжизненную руку Рэджи.
Старик хрустнул костяшками пальцев и, склонив голову, посмотрел на вопящий гроб. Хмыкнул. Нет, не этот гроб был его целью.
Родион резко развернулся и так аккуратно, как мог, сорвал замок с соседней цинковой коробки, из которой за все это время не донеслось ни звука. Быстро открыв крышку, он посмотрел внутрь и искренне улыбнулся.
– Просыпайся, Марк Ротт.
3
Пробуждение
Выстрел. Август Локк в луже крови. Элиза. Поцелуй. Серые волосы развеваются на ветру. Улыбка Рэма. Выстрел. Удар. Окровавленное тело отца. Я заберу у тебя все. Лезвие врезается в плоть. Боль. Тяжелый взгляд Фридриха. Выстрел.
Боль не прекращается. Запах металла. Темнота. Где я? Ослеп? Нет, слепые не видят темноту. Заперт.
Отец мертв? Я тоже… Должен был. Становится трудно дышать, будто горло сжали тисками. Пытаюсь пошевелиться, упираюсь в стенку. Могила?
Нет, я слышу звук. Шум поезда. Периодически подскакиваю и ударяюсь о твердый пол. Меня куда-то везут. Плевать.
Я должен был что-то сделать. Нужно было понять, сделать ход первым. Поздно.
У меня не осталось ничего. Я был уверен, что все схвачено. Все было под контролем. Ошибка.
Хочется кричать. Доберусь до них. До каждого. Рональд, Говард, Рэм… Фридрих.
Руки загорелись темно-красным, осветив тьму. Нахожу в себе силы, чтобы оглядеться. Металлическая коробка. Измазана какой-то жидкостью. Я в гробу. Дышать становится все сложнее.
Что если не выберусь? Руки задрожали. Уроборос не даст мне умереть. Вечные муки. Я заслужил это? Нет, нет, нет… нет! Стучу по стенкам, но те не поддаются. Скребу ногтями металл. Грохот от колес поезда становится все громче, больно думать. Что делать? Что делать, Марк? Сдвиг? Нет. Только не он. Колочу по крышке, с каждым ударом кожа на кулаке сдирается все сильнее. Без толку. Не знаю, что делает проклятие, от которого горят мои руки. Если усиляет, то недостаточно. Плоть все равно мягче металла.
«Марк. Будь ты сильнее, умнее… Все было бы иначе», – раздается не мой голос в моей голове. «Согласен», – отвечаю ему.
Выдох. Я бессилен. Слаб. Ублюдки. Я должен был быть сильнее.
