места огромна! Я после встречи с информатором и сам с удовольствием погуляю до закрытия: в таком месте хорошо думается.
Я пришел вовремя, но Ишимы у входа не было. Опаздывает? И позвонить нельзя: не знаю его номера. Придется ждать, и лучше зайти внутрь ограды, чтобы не торчать на улице у всех на виду… Минуты шли, а информатор не появлялся. Несколько раз мне казалось, что среди японцев, которые проходили мимо, я вижу Ишиму – все-таки молодых очкариков, одетых как среднестатистический клерк, в городе хватало, – но каждый раз это был не тот, кого я ждал. Видимо, с ним что-то случилось. Я постановил себе прождать в общей сложности час и возвращаться в гостиницу; теперь уже не до прогулок…
Случайно посмотрев под ноги, я увидел лепестки на дорожке. В ботаническом саду обычное вроде зрелище, вот только это опять были розовые лепестки цветущих плодовых деревьев, которые называют в Японии «сакура», объединяя сразу несколько видов растений, а осень – неподходящее для цветения время…
Лепестки не валялись где попало, а узенькой полоской уходили в глубь сада. Они словно на что-то указывали или заманивали куда-то. И хотя это было довольно глупо, я пошел по следу. Видимо, придется привыкать к мистическим совпадениям и галлюцинациям, что сопровождают мое несентиментальное паломничество в Страну восходящего солнца.
Глава шестая
Сбор информации
Лепестки вились прихотливыми петлями, заманивая меня в глубь ботанического сада. Я понимал, что это может оказаться ловушкой… Шрам, оставшийся от давно зажившей раны на щеке, вдруг заныл… И тем не менее я продолжал шагать вдоль розового пунктира, оставаясь начеку. Нельзя поддаваться кажущейся безмятежности осеннего дня, позволить заворожить себя красоте этого чудесного места. Легко быть готовым к любой неожиданности, когда вокруг тебя грязь и мерзость запустения, но красота расслабляет, настраивает на благодушный лад.
Я не поддался и правильно сделал, потому что, дойдя до пышных зарослей рододендрона, едва не споткнулся о ноги, торчащие из-под кустов. Аккуратно разведя ветки, я увидел бледное лицо своего информатора, открытые глаза и… перерезанную глотку. Сомнений не было: это почерк якудза, ну или тех, кто хочет, чтобы подозрение пало на нее. Я мысленно попрощался с Ишимой – большего для него сделать не мог, – затем неспешным шагом праздного гайдзина двинулся к выходу. И вдруг налетел ветер, взметнув лепестки сакуры и словно растворив их в себе – ни одного розового пятнышка не осталось на дорожке.
Несколько раз я останавливался возле разных растений, наклонялся к табличкам, будто читая их, и, выпрямляясь, рассеянно озирался. «Хвоста» за мною не было, и я очень надеялся, что камеры видеонаблюдения не установлены здесь на каждом шагу: оказаться среди подозреваемых в убийстве молодого японца, совершенном в ботаническом саду города Киото, мне не хотелось. Вмешательство полиции в наши дела будет, мягко говоря, излишним. Достаточно того, что за мною
