известно, что никакое вино не может идти в сравнение с вином преподобного дона Дионизио, добавила она, многозначительно пожимая могучими плечами.
Я сидел у нее в перголе за бутылкой белого вина дона Дионизио, и мне стало казаться, что она права, однако я хотел быть беспристрастным и счел необходимым допить всю бутылку до конца, прежде чем вынести окончательное суждение. Но когда Джоконда, улыбчивая дочь хозяйки, налила мне второй стакан из новой бутылки, я уже ни в чем не сомневался. Да, белое вино дона Дионизио было лучше. Оно походило на сгустившийся солнечный свет, вкусом напоминало нектар богов, а наполнявшая мой пустой стакан Джоконда была подобна юной Гебе.
– Разве я тебе этого не говорила? – засмеялась Аннарелла. – Е il vino miracoloso! Чудесное вино!
Да, вино действительно было чудотворным, ибо я с головокружительной легкостью и беглостью вдруг заговорил по-итальянски под взрывы смеха матери и дочери.
Я воспылал дружескими чувствами к дону Дионизио. Мне нравилось его имя, мне нравилось его вино. Я охотно бы с ним познакомился.
Ничего не может быть проще! Он вечером будет читать проповедь в церкви.
– Он очень ученый человек! – сказала Аннарелла.
Он знает наизусть имена всех мучеников и святых.
Он даже побывал в Риме и целовал руку папы. А она бывала в Риме? Нет. А в Неаполе? Нет. Только один раз в Капри, в день своей свадьбы. А Джоконда там никогда не бывала. В Капри полно злых людей.
Я сказал Аннарелле, что знаю о святом патроне Капри всё: и сколько он совершил чудес, и как он прекрасен – целиком из литого серебра. Наступило неловкое молчание.
– Да, они говорят, будто их Сан-Констанцо весь из литого серебра, – произнесла Аннарелла и презрительно пожала широкими плечами. – Но кто знает, так ли это?
А его чудеса можно пересчитать по пальцам, тогда как Сан-Антонио, святой покровитель Анакапри, совершил их уже более сотни. Это вам не Сан-Констанцо!
Я сразу перешел на сторону Сан-Антонио, горячо надеясь на его следующее чудо, которое снова привело бы меня сюда, и как можно скорее, в эту очаровательную деревушку.
Добрейшая Аннарелла так твердо верила в его чудотворную силу, что наотрез отказалась взять с меня деньги.
– Заплатите в следующий раз.
Старый мастро Винченцо все еще прилежно трудился в своем винограднике, выкапывая в сладко пахнущей земле глубокие канавки для молодых лоз. Время от времени он поднимал пеструю мраморную пластину или кусок красной штукатурки и выбрасывал их за ограду.
– Это все от Тиберия, – говорил он.
Я сел возле моего нового приятеля на разбитую колонну из красного гранита.
– Она была очень твердая. Ее очень трудно было разбить, – заметил мастро Винченцо.
У моих ног в поисках червяка рылся в земле цыпленок, и вдруг передо мной оказалась монета. Я поднял ее и сразу узнал благородную голову императора Августа. Мастро Винченцо сказал, что она не стоит ни гроша. Она до сих пор у меня.
