свобода!
Тут же бросаюсь прочь, но, мельком обернувшись, замираю: в тёмном глухом коридоре мой недавний загадочный незнакомец сосредоточенно бьёт морду несостоявшемуся насильнику. Удары чёткие, мощные, с противным глухим хлюпаньем.
– Хватит! Всё, хватит! – висну на его руке, не на шутку пугаясь, что дело закончится убийством. – Ну пожалуйста, не надо!
Мой голос тут же поглощается мягкой обивкой стен, словно я не ору, а шепчу, но незнакомец послушно опускает уже занесённый было кулак.
– Боже, зачем вы его так! – ужасаюсь я кровавому месиву на лице охранника.
– Это его работа, по морде получать, – невозмутимо отвечает спаситель. – Так пусть хоть в этом работает на совесть. – Склонившись, вытирает окровавленный кулак об пиджак охранника. Беззлобно ухмыляется: – Скажи даме спасибо, что остановила, орёл!
Смотрю на его выразительные губы под полумаской и волевой, поросший брутальной щетиной подбородок, потом на охранника – тот на полу, но шевелится, значит, жить точно будет, и решаюсь:
– А может… выпьем чего-нибудь?
Незнакомец окидывает меня взглядом – таким оценивающим, что бросает в жар. Загадочно улыбается:
– Почему бы и нет?
Думаю, вернёмся в зал, но незнакомец увлекает меня на второй этаж. Идём молча. И мне, честно сказать, уже провалиться хочется от этой своей безрассудности. Действительно страшно.
В випке, куда он меня привёл, наугад тычу пальцем в барную карту и уже через пару минут получаю свой коктейль. Незнакомец пьёт чистый виски. Мы сидим в закрытой ложе и смотрим друг на друга сквозь полумрак. Просто молча смотрим.
И это такой секс!
Меня обжигает его присутствие. Я дрожу и боюсь, что это станет заметно, по звякающим в бокале кубикам льда. Радуюсь, что сама в маске и досадую, что в маске он. Хочу видеть его лицо! Соотношу мощную шею, рубленную линию жёсткого подбородка, жилистость рук, размах плеч… с выразительной красотой губ, лениво целующих виски из стакана. И в голове что-то безвозвратно отключается.
Я просто хочу чувствовать вкус этого виски с его губ. С его языка. Я просто хочу его самого. Прямо сейчас. Здесь.
Божечки, божечки, Алисонька, да ты, не иначе, надралась в хламину?
Но нет, опьянения не чувствую, а вот дикую жажду по нему, этому сидящему напротив самцу – да.
А он вдруг едва уловимо подаётся вперёд:
– Ну что, ко мне?
Пауза. Мне снова страшно, он спокойно ждёт. И я киваю. Он кивает в ответ и встаёт. Я тоже. Но уже на пороге резко оборачиваюсь. Перед взглядом, почти вплотную, оказывается его мощная грудь. Обоняния касается запах парфюма, алкоголя и, совсем немного, свежего жаркого пота, от которого внизу моего живота тут же разливается требовательная истома… Сглатываю, поднимая взгляд на его губы.
– Но это ведь всё равно ничего личного, да?
В глазных прорезях его полумаски вспыхивают ироничные искры.
– Ничего
