довольно! – потребовала Сережина супруга. – Порадовались бы лучше за брата!
Вера попала точно в цель. Сергей вдруг осознал, что в глубине души он не очень рад Колиной женитьбе. Он ведь просил брата не торопиться. Но тот не послушался. Поступил по-своему, наперекор.
– А давайте танцевать! Заводите граммофон! – Лиза добросовестно исполняла роль радушной хозяйки, стараясь как можно тщательнее скрывать свое плохое самочувствие.
XI
Григорий Григорьевич проснулся от головной боли. Было уже довольно поздно. Рассвело. Обычно он вставал гораздо раньше, возраст давал о себе знать. В молодости Гриша мог проваляться в постели до обеда, если можно было позволить себе не ходить в лавку, а теперь нет, все как у Чацкого – «чуть свет – уж на ногах…». Но не в этот день. После вчерашнего маскарада у Степана Петровича голову словно поместили в чугунные тиски и постоянно подкручивали их, чтобы сжать сильнее. Он встал, медленно подошел к окну. За ночь резко потеплело. Снег превратился в грязную жижу. Подкатила тошнота.
Скрипнула дверь. Мерзкий звук пронзил голову Елисеева. Григорий не замечал раньше, что дверь такая визглявая.
Вошла Вера Федоровна с подносом, на котором дымился только что сваренный кофе в изящной фарфоровой чашке. Гриша поморщился.
– Мне что-то нездоровится. Я, пожалуй, полежу еще немного. Передай, чтобы отменили все встречи. Не смогу сегодня никого принять.
Он лег в кровать.
– Что случилось? – Вера Федоровна поставила поднос на стол, подошла к нему и села рядом. Она положила руку на его лоб. – Господи, ты горишь! Неужели инфлюэнца?
Гриша закрыл глаза. Как же было хорошо, чувствовать ее прохладную руку. Боль как будто даже отступила на мгновение.
– Посиди со мной, – попросил Гриша. – Может, на погоду…
– У тебя жар! Нужно позвать доктора! – супруга заметно разволновалась. До этого она никогда не видела Григория больным. – А пока заварю тебе чай из бузины или мать-и-мачеху с анисом.
– Не хочу. Принеси лучше сбитня, – закапризничал Гриша.
Вера Федоровна поспешила на кухню. Когда она вернулась, больной уже спал. Она не стала его будить. Известно, что сон лучшее лекарство.
После полудня прибыл врач. Он разбудил Григория и тщательно его осмотрел. Покачал головой, но ничего толком не сказал. Велел больному принимать аспирин, а Вере Федоровне обтирать мужа уксусом и обкладывать капустными листами, чтобы сбить температуру. У Елисеевых нашлись запасы аспирина, который производился известной немецкой фармацевтической компанией, и поставки которого в Россию с началом войны прекратились. В свое время Гуля, пока еще жил в родительском доме, будучи поклонником этого средства, собрал большую коллекцию всевозможных его форм выпуска для своих наблюдений.
Елисеев провалялся в лихорадке три дня. Его знобило и трясло так, что зуб на зуб не попадал. Обтирания помогали, как мертвому припарки. Вражеский аспирин тоже не слишком старался ослабить
