пойду к начальству решать вопрос с отъездом.
За окном небо стало почти чёрным. Сейчас ливанёт так, что мало не покажется никому.
Внезапно зазвенел мобильный. С нехорошим предчувствием вытащил трубку и посмотрел на экран. Звонил отец. Это было довольно странно, за ним не водились звонки по пустякам, тем более когда я был в рейсе. Значит, что-то действительно случилось.
– Да, отец.
Голос в трубке был взволнованным.
– Ты уже на земле?
– Да, нас посадили в Пулково. Москва не принимает. Не томи, что случилось? Ты же не просто так звонишь?
Отец в трубке крякнул и хмуро произнес:
– Только что звонила бабушка. Их с дедом забирает «скорая». У обоих высокая температура, все признаки простуды, ломота в суставах и даже какие-то судороги. Так что я, наверное, к ним съезжу.
– Вот, черт! Я тут пока застрял и не знаю, когда приеду! Держи меня в курсе! Если что надо – сразу звони! Или мне или Ольге, она же в Москве!
– Я думаю, что обойдемся без Ольги. Пусть с твоими детьми сидит. Разберемся, в общем, не волнуйся.
МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:37.
Антон Аристархович дал отбой и спрятал трубку в карман. Вставив ключ в зажигание, он завел мотор, и машина выехала со двора. Вызывало беспокойство многое – и госпитализация родителей, а в их возрасте любая простуда чревата, и отсутствие связи с братом, да и собственное состояние вызывало тревогу. Движимый какой-то мальчишеской бравадой, он не сказал ни жене, ни сыну о том, что у него самого температура уже за 38 градусов и налицо все признаки простуды.
Ну, сыну-то понятно, почему не сказал, зачем его нервировать зря, да чем он из Питера поможет? А вот чего жене не сказал, Антон Аристархович не мог объяснить даже сам себе.
Ладно, в конце концов, он же едет не куда-нибудь, а именно в больницу. Так что там и разберется если что.
МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 20:05.
За прошедшие пару часов дважды звонила Катя, и я отвечала на ее обеспокоенные вопросы об их самочувствии. Потом позвонила из Самары бабушка, и мне пришлось вновь отвечать на те же вопросы, плюс отчитываться в том, не голодны ли внуки.
Наконец, еще через какое-то время вновь позвонил Дмитрий.
– В общем, так, сестренка, хороших новостей у меня нет. Катю перевели в реанимацию. Вещи и телефон у неё забрали. Так что связи с ней нет. Максимум, это звонить в больницу на пост, может быть там что-то подскажут относительно её состояния. Я уже звонил, но мне там ничем помочь не смогли, мол, пока нет информации. Позвоните часа через два. Если я вдруг не смогу дозвониться, то позвони сама, хорошо?
Киваю.
– Конечно, не волнуйся, я буду звонить всё время.
Тяжёлый вздох в трубке и попытка
