что он «под колпаком». Только здесь ничего не происходит. Новенькие редко приезжают. Ирина Васильевна, когда узнала, что вы прибудете, сильно разволновалась. Она велела номер приготовить, и я тоже приготовился. Если бы не я, как бы вы про подругу узнали?
– Действительно, полезная игра. Прав был твой папа.
– Так мы идем на Марьюшкину гору или нет?
– Ладно, давай своего Юстаса, пойдем к обрыву.
– Он Юрик. И он еще маленький, его Роза Александровна не отпустит. Только вместе с Димой. Возьмем Диму?
* * *
Минут через десять мы с Гошей, Сашей и Димой уже вышагивали в сторону деревни. Поднялись по дороге на горку, потом спустились, перешагнули почти пересохший ручеек, дорога опять пошла в гору. Потом пересекла поле и привела нас в село.
Прохожих с утра было немного. Можно сказать, их вовсе не было, если не считать двух сопливых мальчишек на раздрызганных велосипедах, которые носились по сельской улице, поднимая тучи пыли, и поджарой шавки, трусящей вслед за ними. Потом показался унылый мужичок, который брел по улице, сосредоточенно глядя себе под ноги. На наш вопрос о Марьюшкиной горе он ответил вопросом.
– Десятка до вечера есть?
Десятки у нас не было. Унылый мужичок, не поднимая головы, махнул рукой вдоль улицы, и мы побрели дальше. Так мы добрались до центра села. Небольшая, когда-то асфальтированная площадь, разрушенная церковь, такая же разрушенная и до невозможности загаженная автобусная остановка и магазин. Здесь мы и надеялись разжиться информацией. Расчет был верный. Не успели мы подойти к магазину, как оттуда пулей вылетела довольно пожилая тетка в домашнем халате и переднике. Голова у нее была повязана платком. Только платок съехал назад и болтался на манер капюшона. Она принялась, истошно причитая, стучать кулаком в окно ближайшего дома.
– Матвеевна, слышь, под Марьюшкиной горой утопленницу выловили! Ванька-пастух сейчас в сельпо прибегал, звонил, участкового вызывал. Теперь сидит, стресс снимает, Петровна ему стакан налила. Так я побегу, погляжу, а ты Зорьку мою проверь, она причинает.
И пенсионерка размашисто зашагала по улице. Мы, естественно, поспешили за ней. Движение, между тем, оживилось, все торопились в одном направлении, туда, куда проехал милицейский Уазик. Туда же пропылили мальчишки на велосипедах, пробежала молодая мамаша с коляской. Деревенская улица закончилась. Перед нами вилась пыльная дорога. Интересно, далеко еще до обрыва? Я начала уставать, а маленький Юрик уже весь изнылся.
– Послушайте, далеко еще до Марьюшкиной горы? – обратилась я к мамаше с коляской, которая уже рысцой бежала нам навстречу.
– Да нет, недалеко, – ответила та. – Сразу за поворотом увидите. Вот ужас-то. Бродяга какая-то утонула, смотреть страшно, до чего люди себя доводят. У нее даже ботинки на ногах разные – один тапочек с помпоном, я тоже себе такие купила. Теперь ни за что не надену. Лучше золовке подарю. Вот ужас-то, – повторила мамаша и побежала дальше, толкая перед собой коляску.
Бросив детей на попечение Димы, я понеслась
