старшей школе она меня почти не трогала, потому что во дворе меня встречали родители.
– Почти?
– Да.
– То есть все-таки била?
– Ну, иногда она ругала и оскорбляла меня, но это не так страшно.
– Это тоже ужасно. Как можно издеваться над чужим ребенком? Она вообще не должна была к тебе прикасаться.
Сончжэ наклонился к сидящей на пассажирском сиденье Ёну и взял ее за руку. Его переполняла ярость оттого, что кто-то так жестоко обходился с дорогим ему человеком. Он понял, почему Ёну не хотела ничего рассказывать родителям: Сончжэ тоже хотелось убить женщину, которая сотворила это с ней.
– Знаю, я выставила маму в плохом свете, – сказала Ёну, глядя на Сончжэ, нежно поглаживающего ее руку.
То, что он сказал перед лифтом универмага, не давало ей покоя. Она и сама понимала, как ее долгое молчание заставляло чувствовать себя ее близких.
– Поэтому я и не могла рассказать. Она прекрасная мать. Я очень люблю ее и горжусь ею. Я сама во всем виновата.
Сончжэ уже жалел о своих словах.
– Поэтому я ничего не рассказывала тебе даже после свадьбы. Мы не были близки, и я боялась, что твои родители будут плохо думать о моей семье. Я молчала, чтобы не опозориться.
Вот почему Ёну не могла никому довериться. Сончжэ вспоминал все те моменты, когда ему не удавалось защитить и утешить ее. Он тоже был виноват.
– Но сделать уже ничего нельзя, – вздохнула Ёну. – Доказательств нет, так что ее не наказать.
Сончжэ, который уже некоторое время не знал, что и сказать, наконец обрел дар речи.
– Есть.
– Что?
– У меня есть доказательства, – уверенно повторил Сончжэ.
Ёну подняла на него удивленный взгляд.
– Три года назад. Перед лифтом. Эта сцена попала на камеру видеонаблюдения. Думаешь, я бы такое удалил?
Ёну резко вдохнула. Значит, надежда есть.
– Тогда я ничего не сделал с записью, потому что ты просила никому не рассказывать о том случае. Но я ее сохранил. К тому же Сучжи может дать показания. Этого достаточно, чтобы предъявить обвинение.
Как и следовало ожидать, у Сончжэ был наготове план действий. Именно поэтому несколько часов назад он без колебаний высказал Ок Сынхэ все, что думает. Враждовать с таким человеком, как Сончжэ, было крайне опасно.
– Никогда не держи свои проблемы в тайне и не плачь в одиночестве, а рассказывай все мне.
Его слова обнадежили Ёну, но в то же время показались ей упреком.
– Я не так уж часто плачу, – поспешила оправдаться она. – Только перед тобой.
– Только передо мной?
– Да.
– Ты же плакала перед этим блондином.
Снова упрек. Хорошо, что муж старается ее защитить, но до чего же он иногда упрямый. Ёну закатила глаза.
– Не скрывай своих слез. Плачь при мне, я тебя утешу, – улыбнувшись, ободрил ее Сончжэ.
Он тоже изменился. Раньше
