обществе, далеком от средневекового фанатизма, – сказал я. – Ваш дом похож на дворец французского аристократа, хотя, на мой вкус, чересчур перегружен золотом…
Шхаде рассмеялся:
– Насчет золота вынужден с вами согласиться, кэптэн Клайв. Но тут уже ничего не поделаешь: таковы местные вкусы, волей-неволей приходится соответствовать. Аналогично и с тем, что вы называете средневековым фанатизмом. Сорбонна Сорбонной, но я родился здесь, как и многие поколения моих предков. Треть оливковых рощ вокруг Дир-Кинара принадлежала моей семье еще до прихода крестоносцев. Это наша земля, и мы не успокоимся, пока не выбросим вас вон, как когда-то выбросили их. Так что вам следует поторопиться, пока не поздно. Запомните и запишите в своем отчете: доктор университета Сорбонны Джамиль Ибрагим Шхаде не постесняется своей рукой вырезать тех из вас, кто не успеет убежать вовремя.
Он произнес это, нисколько не меняясь в лице, с прежней благожелательной улыбкой в глазах и на устах.
– Обязательно запомню и запишу, – пообещал я. – Спасибо за откровенность.
– Конечно, конечно, – еще шире улыбнулся мой гость. – Какое же знакомство без откровенности? У вас еще есть ко мне какие-нибудь вопросы?
Я пожал плечами:
– Нет, на этом всё. Но, знаете, у меня такое чувство, что мы еще встретимся.
– Вовсе не обязательно! – запротестовал он. – Я ж говорю: встретимся только в том случае, если не успеете убежать вовремя.
Я проводил Джамиля Шхаде до выхода; на прощание мы пожали друг другу руки. Думаю, излишне упоминать, что его рука оказалась существенно крепче моей. Два дня спустя, читая отчет о беседе, кэптэн Маэр скептически покачивал лысой головой, а затем определил мою писанину как типичную ошибку новичка.
– Ничего страшного, не расстраивайся, – сказал он. – Это нормально, все так начинают. Первое самостоятельное дело всегда кажется крупней Второй мировой войны, а первый фигурант непременно выходит масштабней Гитлера. Ну с чего ты взял, что этот Шхаде «чрезвычайно опасен»? И где ты усмотрел «разрушительный потенциал»? Есть факты? Есть свидетельства? Нет ведь, правда? О-хо-хо… Не беда, парень, еще годик-другой – и пооботрешься, научишься отличать морковку от динамитной шашки. А пока – вот тебе новый объект…
Начальник смахнул мой выстраданный отчет в ящик стола и вытащил из груды канцелярских дел еще одну тоненькую папочку.
В Кейсарии дождь. Непогода стерла линию горизонта, и кажется, будто море поглотило небесную твердь и теперь намерено завладеть еще и землей. Серые валы, словно взбесившись, наваливаются на волнорезы порта, пятятся и снова лезут на стены. Что будет с нами, если они прорвутся? Затопчут, задавят, закинут за спину – в жадную бушующую прорву. Я не люблю моря и побаиваюсь его дикой неуправляемой мощи. Мне больше по нраву долины Галилеи и Аялона, леса иудейских предгорий и рощи шаронской равнины.
Сегодня
