на голове, держа в руках длинный свиток, предрекал каким-то гнусным голосом дальнейшую судьбу всем «грешникам». Роль русалки Натали нравилась всё меньше. Она ёжилась от прохладного ветра, а посиневший от холода «слуга», как заведённый, продолжал махать опахалом. Мне почему-то было не очень весело смотреть, как безропотно шли люди на истязания. «Доктор» обливал всех испытуемых фиолетовой жидкостью и запихивал в рот страдальцу жёлтые таблетки. Ветер трепал его белый халат, на котором снизу вверх было выведено чёрной краской: «Умри со смехом!» «Брадобрей» не скупясь громадным помазком мазал густой жёлто-оранжевой жижей лицо, грудь и ноги. Несчастного тут же хватали «черти» и засовывали в так называемое чистилище – узкий, длиной около трёх метров, короб, увешанный внутри грязным промасленным тряпьём, тот проползал его насквозь. На выходе его, ещё более грязного и почти невменяемого, опять хватали «черти» и с размаху бросали в «райскую купель», сколоченную из досок и покрытую брезентом, которая наполовину была заполнена морской водой. Полёт в купель мог проходить и вниз головой, и спиной, и боком – как придётся. Не давая жертве опомниться, его тут же извлекали наружу и, мокрого и дрожащего, подводили к Нептуну, где он получал кружку кислого вина и, кисло улыбаясь, залпом его выпивали. Нептун поздравлял его с успешно пройденным испытанием и вручал грамоту о прохождении экватора.
Мы с Лёшей избежали этой участи, потому что до этого, в других экспедициях не раз проходили экватор и, кроме того, приняли непосредственное участие в этом шоу. Я его оформлял, а Лёша очень смешно и артистично сыграл роль звездочёта, и, когда он выступал, вся команда покатывалась со смеху.
После прохода экватора все надеялись, что нам разрешат заход в Гуаякиль – портовый город Эквадора. Полтора месяца мы пребывали на судне и не выходили на сушу. Однако «Центр» нам ответил: «В связи с полной укомплектованностью судна горючим, водой и продовольствием заход до конца рейса считаем нецелесообразным».
Люди живут и веселятся, а ими управляют хитро и жестоко, не позволяя задуматься о Божественности всего сущего, о вечной душе и о пути совершенства, который она всегда будет проходить… И вот уже который месяц мы занимаемся пустословием, работой и элементарными жизненными утехами. Жизнь на судне течёт однообразно и извращённо, и уже забывается та относительная свобода, где можно «стоять на одной ноге», не рискуя исчезнуть или раствориться в вечно движущейся материи, где можно, не думая ни о чём, лечь на спину в зелёную траву и, наслаждаясь пением птиц, смотреть на плывущие по небу облака.
Уже второй месяц, как мы работаем на Чилийском шельфе. Тропическая зона, а холод, можно сказать, собачий. Небо почти всё время затянуто облаками. Больших штормов, слава Богу, пока не было, однако зыбь и плохая остойчивость судна из-за того, что его танки почти без горючего, заставляют постоянно за что-нибудь цепляться. Тралы идут один за другим, но уловы
