но… если что… В общем, это вам!
– Что?
Он протянул мне крошечный прозрачный флакончик.
– Я поместил его сюда. Если вдруг захотите…
Я пригляделась. Во флакончике белела какая-то мутная жидкость.
– Набрал в туалете, – продолжал он. – Я слышал, при контакте с воздухом оно умирает. Так что даже не знаю, имеет ли смысл… Просто захотелось как-то вам… помочь?
– Большое спасибо!
Я бережно взяла из его пальцев еще теплую бутылочку.
– Вот здорово! Уверена, оно еще живое… А мне говорили, что сперматозоиды на воздухе не умирают, пока их защищает жидкий слой. А в благоприятных условиях могут жить до трех дней… Какой бесценный дар! Я постараюсь сберечь его!
Процесс извергания, видимо, дался ему непросто. Легкая испарина поблескивала на его лбу при свете луны.
– Буду рад, если пригожусь… Ямамото-сан просто таял на языке! Сам-то я на церемонии редко хожу. Но как только вы меня угостили, сразу захотел хоть как-нибудь поучаствовать.
– Это прекрасно… Ямамото тоже очень обрадуется!
Я вгляделась в бутылочку у себя на ладони.
– Изначально это был флакончик со звездной пылью, – пояснил он. – Сувенир такой. Ничего более подходящего у меня в рюкзаке не нашлось.
– Да что вы? Просто не верится… Как красиво! – пробормотала я. Белая жидкость мерцала в лунном сиянии, словно перерождение звездной пыли.
– Ого… – вдруг воскликнул он удивленно. – Как круто!
– Вы о чем?
– С ума сойти… Это вы их с собой привели?
Я обернулась и вздрогнула. Откуда ни возьмись, по всему пляжу вдруг замаячили силуэты людей. Приглядевшись, я поняла, что все они осеменялись.
– Вообще-то местные выходят сюда осеменяться после каждой церемонии жизни. Целыми толпами. Но сегодня вроде ничего подобного не планировалось! – Смущенно покрутив головой, он добавил: – Значит, мой звездный флакончик вам не пригодится?
– Нет-нет, что вы! Даже не сомневайтесь. Я обязательно им воспользуюсь!
Он робко улыбнулся.
– Ну, тогда я пойду…
Оставшись одна, я закатала джинсы до колен – и, сжимая в пальцах флакончик, ступила в море.
Полоса прибоя буквально кишела осеменяющимися. Их белесые тела, неустанно сплетаясь конечностями, извивались на темном песке. Никогда прежде я не видела ничего подобного. То была сцена из начала времен, когда наши древние предки еще только выбрались из моря на сушу. Она словно будила во мне щемящие, хотя и чужие воспоминания о том, чего я сама еще не испытывала. Я смотрела, не мигая, на эти белые силуэты в черном прибое, слушала, как голос Ямамото, волна за волной, повторяет мне: «Море – наша величайшая ностальгия…» – и впервые ощущала всем телом, чтó он имеет в виду.
Лавируя меж осеменяющихся парочек, я заходила в море все дальше, и волны окатывали мои ноги все выше. При свете луны бледные силуэты людей напоминали деревья, что вырастают из
