получилось, если бы только не неизвестно откуда взявшиеся у него под глазами тёмные припухлости и какая-то рассеяность и задумчивость в поведении, которых Политов, за месяц своей службы в должности, ещё никогда не подмечал у своего патрона.
А между тем наступил второй день после получения странного письма, а потом и третий, и всё казалось, действительно входило в привычное русло и ничего не могло предвещать катастрофы, как она всё же разразилась. Политов хорошо запомнил все обстоятельства того утра.
Надо сказать, что время для обеда в министерстве никогда не поддавалась нормированию, и это, невзирая на то, какие бы новые порядки и какое бы новые руководство не обустраивались в стенах данного учреждения. Обед тут всегда начинался в те часы, когда у служащих выдавалась свободная минутка, а свойство заканчиваться он имел только тогда, когда начальство требовало своего подчинённого назад, по надобности. Исходя из этого простого правила, можно было с почти абсолютной вероятностью утверждать, что если посреди рабочего дня человек находился не на служебном месте, то он обязательно находился в столовой и наоборот – если нужного человека в столовой в наличии не имелось, то он определенно точно уже был вытребован обратно руководством по своим служебным обязанностям. Конечно, всё это несколько расшатывало дисциплину в организации, потому что иногда, даже в самый разгар рабочего дня со своих мест в сторону столовой могли сниматься целые отделы, и даже по второму или по третьему разу за день, но видимо, чиновничья братья имела в себе именно такую природу, при которой среди всех других возможных вольностей, которые она всё же могла себе позволить, как то: уходить вовремя домой или же пользоваться качеством запаздывать на службу с утра, выбирало именно эту – свободный график по приёму пищи.
То было утро четверга. Оно было сумрачным и хмурым, собственно как большинство дней случившейся тогда осени. Улучив свободную минутку, когда начальника ещё не было на месте, Инесса Карловна заглянула в кабинет помощников и таинственно рукою поманила к себе Марину. Девушка вышла, но через минуту вернулась, взяла кошелёк и, подмигнув Политову, сообщила, что намеревается отправиться как раз в столовую, чтобы поспеть ко свежему кофе с булочками.
Политов уже привык, что секретарь и помощница, несмотря на ощутимую разницу между ними в возрасте, неплохо сходились между собой и часто вместе обедали, однако в этот раз ему их идея не понравилась, потому что именно сейчас он думал выйти покурить. Теперь же, в такой ситуации ему полагалось оставаться на месте неотлучно, на тот случай, если появится Жигин и тому что-либо потребуется.
Политов сперва сделал кислое лицо, но потом всё же махнул рукой, давая понять, что выбирать ему не приходится, и Марина, улыбнувшись, вышла, оставив Ивана Александровича в одиночестве. Он вновь принялся за работу с письмами, пока в скором времени
