которому огромные бабки платят за его рисунки!
– Я… Но я… Я…
Расскажи мне, как это просто и обыденно, работать и заработать на такую вот кухню, больше типовой квартиры, и так вот её обставить сверкающими в иллюминации сотни светильников бытовыми безделушками! Расскажи мне, говно, что это делается без крови и грязи, и что все художники легко могут себе такое позволить, если только не будут лениться и проявят себя!
Жертва гнусного насилия снова начала стонать, гундосить и извиваться, то ли пытаясь в жалкой блеющей роли своей подтвердить слова маньяка, то ли опровергнуть их, опротестовать, взывая к закону, разуму или совести… Напрасно: хозяин пентхауса находился в том суде, решения которого обжаловать негде. Увы!
– Я знал много художников – откровенничал маньяк, как и все маньяки, одинокий, и потому привлекающий своих жертв «по совместительству» в личные психоаналитики. – Я многих их знал, и многих из них считаю талантливее тебя, Кузлеев, но ни у кого из них такой кухни не было, не говоря уж об остальном доме… Извини, что я привязался к этой кухне, настырный, как банный лист – никак не могу избавиться от чёрной зависти.
– Но послушайте… – плача, молил, Ариост – У меня есть деньги… Я мог бы…
– Как и ты – от чёрной зависти к моему ножу и моим развязанным рукам! Понимаешь, бро, когда мы осознали, что никогда в жизни не получим какого-то предмета – может быть, не особо нам и нужного, но ключевое тут «никогда в жизни»… Мы становимся очень завистливы. По-чёрному завистливы. Вот так, как ты сейчас завидуешь моему ножу, а я – твоей «happy kitchen», счастливой кухне…
***
– Ну как, убеждён? – грустно улыбнулся Сурепов Одинцову при следующей встрече. – Говорил я тебе, с самого начала говорил, нет никакого Призрака Счастливых Кухонь! Кухни есть, а призрака нет…
– Но, Игнат Михайлович, если бы я своими глазами запись не видел, не поверил бы! Немыслимо это, невозможно принять обычному человеку… Чтобы такое…
Призрак Счастливых Кухонь – по версии подполковника Сурепова – был психическим заболеванием, которое неизвестным пока науке образом кочует, перемещается от одного богатого домовладельца к другому.
– Скорее всего – задумчиво разводил руками Сурепов – дизайн супер-кухни, сочетая в себе праздник игры преломления обильного света во множестве стеклянных граней, каким-то образом завораживает и провоцирует вселение Призрака в тело очередной жертвы. Вводит в транс. В морок. В состояние бесноватого.
– А потом?
– А потом жертва убивает своих и саму себя. И Болезнь кочует дальше, туда, где снова заворожит богача пышной игрой стеклянных граней от роскошной иллюминации…
– А маска?
– Маска не нужна. Призрак Счастливых Кухонь живёт в настоящем теле настоящего хозяина избранного им интерьера. Потому его все и узнают – соседи, даже родные… Узнают легко
