зацелован зарёю до одури.Оранжевый
Оранжевый сродни воспоминаниям,
Когда вечерней призрачной порой
К нам память возвратится из изгнания —
Неисправимый отрицательный герой.
Оранжевый, ты – фильтр сигареты,
Изжёванный задумчивой ухмылкой.
Где в мыслях: «Как ты? Где ты? С кем ты?»
А наяву – наедине с бутылкой.
Оранжевый – из детства мандарины,
Щемящий душу новогодний запах.
Блестят огнями Невского витрины,
И серебрится снег в еловых лапах.
Оранжевый – отчаянная небыль,
Когда, уставший, покурить присяду
У изголовья каменного неба
Гранитного гиганта Ленинграда.
«Давай лежать последним тёплым днём…»
Давай лежать последним тёплым днём
И мять ковры оранжевые будем!
Назло грядущим леденящим будням
Давай с тобою навсегда уйдём
От дел мирских, от суеты, от гонки,
Бесплодности побед, от маеты,
Чтоб оставались только я и ты,
И жизни непроявленные плёнки.
Давай же, взявшись за руки с тобой,
Научимся мечтать и удивляться,
Чтоб беззаботно осени отдаться,
Из хаты с покосившейся трубой
Глядеть на мир счастливыми глазами.
И наплевать на грязный небосвод —
До лета остаётся только год,
Заполненный оранжевыми снами.
«На полях наших сражений лежит снег…»
В. Поляковой
На полях наших сражений лежит снег.
Метели заносят былые следы и раны.
Время неслышно замедлит бег,
И залатает наш век – худой и рваный.
У меня за окном синиц свист.
Пьяный мороз надувает щёки.
Исписан холодный февральский лист,
Последние инеем скрыты строки.
На крышах у нас – бородой – лёд.
Дворник замёрзший в рукав дышит.
А я вдруг заметил – Весна идёт,
И пятнами чёрными расцветают крыши.
И я выхожу на подсохший бульвар.
Динамик орёт бесшабашное буги.
И ветер разносит зимы перегар,
И угли грачей раздувает в округе.
Последняя строчка: «Конец войне!»
Сломал карандаш и закрыл тетрадку.
На вырванном с мясом вчерашнем дне,
Стихотворение – как заплатка.
Dum spiro spero!
Нет! Всё не так! Нет лёгкости и смысла.
Застыл Пегас, кусает удила.
Зловещий знак – и тишина повисла…
Мне кажется, что муза умерла.
Уже не будет лёгкою рукою
Касаться так горячечного лба,
Чтобы лилась оттоль сама собою
Строка её безвольного раба.
Чтобы душа светилась и взлетала.
И не спускалась боле с облаков.
Чтоб целой Жизни –
