и привлекает, это и манит, но потом всю жизнь пытаешься переделать ее, споришь, ругаешься. Нет, не хочет Василий понять Лилькины размышляшки, и ладно. И не проблема. Он такой. И зачем ему мои заморочки. Но заморачивалась Лилька все больше и больше.
─ Может это Бог, ─ думала она, ─ но разве надо ему заниматься такими пустяками, как мои, ─ вспоминала она лица людей в храме, куда однажды зашла, оценивая свою ситуацию.
Все плачут, глаза в пол, головы вниз, кто на коленях – понятно, у людей горе.
Она же жила жизнью другой, ничего такого, что привело бы ее в храм плакать и рыдать у нее еще не было, да она и не хотела этого. Часто думала она про Ирину и ее мужа, которые жили с ними в одном подъезде.
─ Ой, каяться нам надо всем, каяться, грехов много, погибаем, деточек бы причащать, ─ сетовала та, глядя на вечно летящую куда-то Лильку, рисуя по воздуху большой крест им вслед. Женщина она была добрая, хорошая, но такая грустная. Даже ее улыбка, которой она встречала Лильку с детьми, тоже была грустная, и глаза…
─ Не болеете? – как-то спросила ее Лилька.
─ Слава Богу все! – перекрестилась Ирина. ─ Все слава Богу!
─ А мы в театр вот решили! – отвечала Лилька.
─ Ой, так пост сейчас, как же! – неожиданно разводила руками Ирина.
Второй раз Лилька зашла в храм, надеясь найти там Его, но опять попала в неудачное время. То ли был какой праздник, но народу было тьма, душно, люди с трудом протискивались в двери, одна дама прямо таки отодвинула Лильку, пробираясь к свечному ящику.
Не понимала Лилька многого, не могла себе объяснить, ну как же так, ведь если храм – это дом Божий, то есть хозяин – ОН, неужели ему приятно видеть слезы и скорби вместо счастливых ликующих лиц, говорящих Ему бесконечное СПАСИБО. Кому хочется видеть в своем доме тех, кто приходит сюда плакать. Вот она, Лилька, приходит домой, и как же ей приятно, когда все радуются, поцелуйчики, «мамулечка», «мамочка», и любовь в глазах, и смех. Ей только благодарить за это остается. К Нему в Его дом, только так и надо приходить, как дети, бросаясь на шею, обнимая, радуясь встрече и целуя за все! Ведь он может всем помочь! Ведь Он все может!
Но почему столько боли и столько слез, почему не слышит он людей! Ах, как хотелось ей видеть счастье в глазах Ирины, ликование, безбашенность даже или же просто смех.
Да может, у нее беда какая? Но ведь она в храм ходит и молитв вероятно много знает. Нет, ─ думала она, ─ я ничего не понимаю, зря наверно про людей так думаю, да и в храме-то я пару раз была, может там и по-другому все. Да и скорби у людей какие, не ей чета! А может и не с Богом она, Лилька, общается, а с кем-то другим и плохо все это! Ну нет, ведь она Того только благодарит, имя которого все еще не решаясь произнести. И чувствовала она всем сердцем, всем своим слабеньким нутришком, что Он рядом, и что и Ему тоже нравится ее, Лилькина живая натура. Но все оставалось как есть, и в храм она не спешила.
Теперь,
