уж точно не предмет первой необходимости. Но жажда сильных мира сего обладать предметами роскоши никуда не девается, а этот прозрачный желтоватый камень и весьма редок вне Прибалтики, и реально красив, да еще и легко ассоциируется с солнцем. Есть солнечный металл – золото, и есть солнечный камень – янтарь, и оба ценны уже хотя бы в силу этого. А олово – это бронза, без которой античному миру не обойтись и в эпоху железа. Это доспехи как аристократов, так и тяжелой линейной пехоты, а кое-где, судя по новому мечу Васькина и Юлькиному кинжалу, это по-прежнему и оружие нападения. Это и наконечники таранов военных гребных кораблей, то бишь флот всех античных морских гегемонов. Это еще и элементы конструкций, за которыми затруднен сберегающий их от ржавления уход – бронза не так боится коррозии, как железо. Это и всевозможная нужная в хозяйстве мелочевка вроде швейных иголок, булавок, спиц, заколок и даже рыболовных крючков, которую сложно или вообще невозможно выковать из железной крицы. Это и относительно дешевая массовая бижутерия для широких народных масс, которым не по карману золотая и серебряная. Это и довольно дорогая, зато очень легкая и удобная по сравнению с керамической посуда. И наконец, это мелкая разменная монета, без которой не обойтись античной торговле. Но если меди в античном Средиземноморье более-менее хватает, то с оловом беда – все собственные месторождения выработаны еще в эпоху бронзы, так что античный мир эпохи железа крепко подсел на касситериты Британии. А оттого и стоит олово в Средиземноморье дороже и железа, и меди, тоже не таких уж и дешевых, кстати, уступая в цене лишь золоту и серебру, а этого гурмана не интересует ни оно, ни «солнечный камень». Подозрительно это как-то выглядит…
Сам же он о своем бизнесе тоже не распространялся, сказав лишь, что является приказчиком и доверенным лицом досточтимого Волния, богатого и уважаемого в Гадире торговца, владельца не только «Коня Мелькарта», но и нескольких других судов, а также всяких прочих достойных и прибыльных дел. Что заинтересовало финикийца всерьез, так это наши арбалеты. Купчина, как выяснилось, знал о греческом гастрафете, и для него не были секретом ни его сложность, ни его дороговизна. Наши же агрегаты поразили его простотой конструкции и тем, что сделаны «на коленке», чего мы и не отрицали. Глупо отрицать очевидное, и мы, предвидя интерес аборигенов к нашему не известному никому здесь оружию, заранее условились, что вообще-то у нас были нормальные, изготовленные профессиональными оружейниками, но мы лишились их при кораблекрушении и вместо них уже здесь, на берегу, вооружились самодельными. Тем более что уж данный-то факт – абсолютная правда, а чем больше в нашей легенде будет правды – тем правдоподобнее будет она вся. Так оно и вышло. Трудно сказать, поверил ли Акобал всему услышанному, но оружейным обстоятельствам при таком «вещдоке» поверил безоговорочно, и это здорово повысило нашу ценность в его глазах.
Поинтересовавшись нашими ближайшими планами и поняв, что посещение ближайшего
