мысли.
– Ты же хотел стать космонавтом. Скоро будешь. И я буду гордиться тобой… А я здесь инкогнито, – вдруг сказала четырнадцатилетняя Людочка, невероятным образом оказавшаяся прямо на месте инструктора.
«Зачем она здесь? Это же опасно. А уж ее легкое летнее платьице совсем не годится для такого полета», – беспокойно соображал я, – «Еще минута-две, и нас не будет. Я летчик, смертельный риск – это издержки моей профессии, а почему должна погибнуть моя Людочка – молодая красивая девушка?» – вдруг резанула разум ужаснувшая мысль.
– Людочка-Людочка… Ну, как ты здесь оказалась? Ты должна жить! Жить, а не умереть, – заплакал от бессилия что-либо изменить в гибельной ситуации…
Очнулся весь в слезах. Хорошо, в комнате офицеров никого не было. Даже Шурика. Посмотрел на часы. Время обеденного перерыва.
Есть не хотелось. И я снова погрузился в воспоминания о далекой юности и моих первых полетах.
Эти ощущения воздушной среды, как опоры в полете, были знакомы уже давно. С того самого момента, когда попытался поднять в воздух мою первую кордовую модель.
То было довольно простое изделие. По нему руководитель кружка авиамоделистов Дворца пионеров сразу определял, кто из кружковцев чего стоил. Едва взглянув на тщательно изготовленную мотораму, тот сразу сказал: «Брось заниматься ерундой. Будешь делать таймерную модель». Это, конечно, было высшей похвалой, но мне очень хотелось доделать, что начал, а, главное, попробовать управлять моделью в воздухе.
Мой первый полет оказался коротким. Едва модель начала разгон, резко взял ручку на себя, и модель, сделав полупетлю, с силой врезалась в землю.
Через неделю, когда вновь принес отремонтированную модель на кордодром, мои представления об управлении самолетом были на высоте. Я прочел массу литературы, и буквально прочувствовал принципы управления. И мой второй полет прошел без приключений. Я не только без ошибок отлетал всю программу полета, но легко и, к удивлению руководителя кружка, правильно посадил планирующую модель с выключившимся в конце полета двигателем.
И вот я в кабине летательного аппарата и, в принципе, сам должен управлять настоящим планером, где ошибки пилотирования грозили иными последствиями, в сравнении с разбитой вдребезги игрушкой.
А потому я внимательно отслеживал все действия инструктора. Наконец мы в воздухе. Самолет летит впереди, чуть ниже планера. Мы повторяем все его эволюции, выходя в зону пилотирования. Но, похоже, слишком увлекся управлением, потому что, когда взглянул на землю, понял, что не вижу никаких ориентиров. Я просто не понимаю, где нахожусь, хотя перед этим очень тщательно изучал карту местности.
Едва обнаружил на земле что-то похожее на знакомые по карте объекты, по которым можно было определиться, как понял, что секунд на десять отвлекся от управления планером, и пропустил много интересного.
