бы и не говорить. Виктор и сам понял: староста своего не упустит. Раф приподнялся, зашептал в самое ухо:
– Сработало, точно, сработало. Никто и не заметил, что ты – другой!
– Молчи! – шикнул на него Виктор.
Раф подмигнул брату и уселся на место.
Вместе с гостями за стол пристроился какой-то мужичонка из местных, тощий, узкоплечий, длиннолицый, со светлыми глазами навыкате.
– И откуда только чужаки берутся, – бормотал мужичонка, споро работая ложкой. – Каженный год являются, и всем жрать подавай. Всю нашу картоху сжирают, бездельники.
– Через врата они приходят, из другого мира, – механически отвечал Ланьер как портальщик привыкший на любой вопрос тут же давать ответ.
«Ты, как комп, что ни спросишь, тут же отвечаешь», – говорила ему Алена.
«Увижу ли я ее?» – подумал он с тоской.
Стало на душе тревожно, в жаркой кухне мороз подрал до костей. Алена, Алена… Он бы многое отдал, чтобы очутиться сейчас на той стороне и увидеть ее. Вспомнил вдруг, как они последний раз вместе встречали Новый год. Волна воспоминаний захлестнула его и понесла…
– Нет никакого другого мира! – завопил вдруг мужичок тонким срывающимся голосом, и Ланьер очнулся.
Мужичок выкатил глаза, рот скривил набок, да и все лицо перекосилось.
– Как нету? – Димаш так изумился, что перестал жевать. – Мы же оттуда весной пришли. Виктор Павлович, ну скажите ему!.. – И тут же осекся, сообразив, что ляпнул запретное.
– Нету другого мира! Вранье! Только наш мир есть! Только наш!
– Что ж получается, эта земля – одна-единственная? – хмыкнул Каланжо. – И нет ни Парижа, ни Нью-Йорка, ни Москвы?
– Все это было, да сгинуло! Война сожрала! – еще громче завопил мужичок. – А потом придурки всякие выдумали, что есть другой мир, где всеобщее счастье и благоденствие, и никто там никого не убивает. Выдумки все это. Вранье! Только этот мир! Только один, наш! Это все, что осталось! А тот, второй, придумали, чтоб нас обманывать и картошку нашу отнимать.
Димаш с Том переглянулись. Капитан Каланжо пожал плечами, Раф повертел пальцем у виска.
– Интересная теория, – сказал Ланьер. – Что-то мне это напоминает.
Тем временем женщина из-за спины сумасшедшего делала гостям отчаянные знаки, умоляя, чтобы новички не лезли в спор – психа ни за что не разубедить.
– Иван Данилович, да знаем мы, знаем все это. Ты нам уже все доказал сто раз, – стряпуха погладила спорщика по плечу. – Нету второго мира. Мы – единственные.
– Ничего, скоро я вам все докажу, я вам покажу ваш хваленый Нью-Йорк. Увидите. И статую Свободы увидите. Все покажу. Лета надо только дождаться.
– И далеко отсюда Манхеттен? И здание ООН? – не мог успокоиться Димаш, слушая подобную ахинею. – Я, признаться, давно мечтал в Большое яблоко смотаться.
Мужичок вылупил глаза, затряс кулаками, как будто его смертельно,
