пижамы.
– Остановись. Остановись, ну пожалуйста, – мой голос становился тише с каждым словом.
– Снимай футболку, или я заставлю тебя раздеться догола, – припечатала Лена.
Я в ужасе дёрнулся и стянул верхнюю часть одежды за ворот.
Каждым шагом, приближаясь ко мне, она будто загоняла под мои ногти иголки. Этого не может происходить на самом деле. Мне снится кошмар. Я слишком много думал об этой ситуации, и мне приснился кошмар.
Лена подошла вплотную и повернулась ко мне спиной. Распахнула пижаму. И сделала первую фотографию. Звук камеры вогнал в мой мозг раскалённый гвоздь.
Девушка повернулась. Её грудь была слишком близко. Уже за одно это стояние меня можно посадить в тюрьму.
Она подняла руку с телефоном и отвела её в сторону, глядя мне прямо в глаза и вдохновлённо улыбаясь.
– Не отворачивайся. – Пауза. – Не отворачивайся, а то я не смогу обойтись без Машиной поддержки.
Я рывком вскинул голову к объективу, и звук камеры вколотил следующий раскалённый гвоздь в мозг.
– Садись на кровать. – Она выглядела, как надзирательница в колонии. Даже оголённая грудь не мешала. Я застыл сомнамбулой. – Как думаешь, что Маша скажет? – Наседала Семёнова. – Она сможет с тобой разговаривать? Ей есть, куда пойти среди ночи из этого дома? Слушай, а она вообще перенесёт такой удар? Я надеюсь, у тебя в ванной безопасная бритва?
Ноги подкосились. Я сел на угол матраса.
Лена улыбнулась, повела плечами и уронила рубашку от пижамы на пол.
Не уверен, что рассудок оставался рабочим в моём теле, когда ученица девятого класса топлес опустилась мне на колени. Её соски мазнули меня по груди. По спине градом катился пот. Лена бесстыже выгнулась, откинула голову, подняла правую руку с телефоном.
Звук камеры расколол мой череп пополам последним ржавым гвоздём.
Девушка проворно освободила меня от своего веса. Подняла рубашку и надела, застегнула одну за другой все пуговицы.
Я смотрел в ковёр. Что такое я только что наделал?
– Кстати, фотки улетели в хранилище. Даже если мой телефон среди ночи таинственным образом пропадёт или сломается, это ничего не изменит.
– Пожалуйста, удали фотографии, – взмолился я, чувствуя в голосе слёзы.
– Ты же записывал наш последний разговор, правда, Саша? – поучительно проговорила она. – Плохих мальчиков наказывают.
Я даже не захотел возразить, когда она снова назвала меня мальчиком. Я им был. Маленьким беззащитным мальчиком, столкнувшимся лицом к лицу с реальным монстром.
– О чём побеседуем? – не оставляла меня в покое Лена, усаживаясь своей уголовно наказуемой малолетней задницей на туалетный столик моей жены. – Ты собирался мне что-то рассказать о своём тотальном безденежье?
– Сколько? – прохрипел я.
Лена задорно покачала головой.
– Не сейчас. Строго говоря, у меня пока хватает на карманные расходы.
