почве практически не совершались. Они основывают свое утверждение на том, что такие преступления – своего рода «развлекательная активность», требующая свободного времени для возникновения и развития сексуальных фантазий, а также свободы действий для того, чтобы их совершать. В доиндустриальную эпоху только у богатых аристократов, которым не приходилось беспокоиться о том, как прокормиться, могли возникать фантазии о сексе и убийстве. Большинство обычных людей постоянно трудились, чтобы выжить в условиях многочисленных войн, разбойничьих нападений, восстаний и эпидемий.
Однако потом, когда индустриализация привлекла нищее сельское население в быстро растущие города, у серийных убийц появился доступ к большому количеству анонимных жертв – в частности, проституток, на которых охотился Джек-потрошитель в лондонском Уайтчепеле в 1888 году. По этой логике до возникновения больших городов в сплоченных деревенских общинах жители знали друг друга и присматривали один за другим. Серийного убийцу там сразу бы вычислили, поскольку он привлек бы подозрения и повышенное внимание – в отличие от густонаселенного города.
Однако известно также, что серийные убийцы существовали и до индустриализации и возникали в сельских общинах не реже, чем в городской среде.
Расследование в таких случаях обычно вели светские власти и инквизиция – охотники на ведьм, – пока в середине девятнадцатого века полицейские, криминалисты и судебные психиатры не сменили священников, экзорцистов и инквизиторов в качестве специалистов по криминальному поведению и сумасшествию. Мы начали видеть в серийных убийцах простых смертных, а не сверхъестественных существ, но термин «серийный убийца» пока еще не использовался. Преступников, обвиняемых в повторяющихся убийствах, изнасилованиях, каннибализме и некрофилии, продолжали называть монстрами, оборотнями и вампирами в желтой прессе, но теперь их изучением и описанием занимались «алиенисты», как называли тогда психиатров. Считалось, что они страдают мономанией, то есть патологической озабоченностью или наваждением при в целом сохранном рассудке.
Возникли две криминологические школы. Итальянская, возглавляемая Чезаре Ломброзо (1835–1909), утверждала, что преступники, включая серийных убийц, уже родились такими, со склонностью к примитивным человеческим инстинктам, и их можно распознавать по внешности – более грубой и похожей на обезьянью (физиогномика). Соперничающая с ней французская школа Александра Лакассаня (1843–1924) говорила, что преступниками не рождаются, а становятся под воздействием среды и воспитания. Лакассань заявлял, что «общество имеет тех преступников, которых заслуживает» (впоследствии его слова перефразировал Роберт Ф. Кеннеди на посту Генерального прокурора США). «Средовая» школа криминологии Лакассаня одержала верх над школой Ломброзо, когда оказалось, что многие знаменитые преступники обладали утонченной благородной внешностью. К несчастью, теорию Ломброзо об атавистическом возвращении к примитивным инстинктам незаслуженно
