была насмешкой над всеми его усилиями.
– Нет… не могу. Я не шаман, духи не говорят со мной… они больше не хотят говорить со мной…
Он сел на камень и закрыл лицо руками. Я обвела болото тоскливым взглядом.
Все потеряно. Мы сами загнали себя в ловушку, теперь оставалось только расслабиться, опустить руки и погибнуть. Утро не спешило наступать – уже лучи солнца должны были окрасить горизонт в светлые тона, но тяжелые тучи оставались все такими же темными и беспросветными.
«Коли опять в лесу в беду попадешь, меня зови, помогу, чем смогу».
Слова всплыли в голове сами по себе, и я уцепилась за них, как за последнюю ниточку.
Едва слышно выдохнула, ни на что не надеясь:
– Охотник…
15
Передышка
Я так и не поняла, откуда он возник. Ни одного нового следа не появилось на тропе, и туман над трясиной не был потревожен. Ни всплеска на болоте, ни звука, только тянулись над топью цепи синих огней.
– Ох и далеко же вы забрели! Что найти-то надеялись в этом забытом месте? Смерть Кощееву?
Охотник стоял позади нас, скрестив руки, с любопытством осматриваясь вокруг. Он не выглядел ни недовольным, ни испуганным, скорее удивленным. Недоумевал, как у нас хватило дурости забраться в настолько гиблое место.
– Золотое царство, – мрачно буркнул волк. Охотник довольно расхохотался:
– В другой стороне золотое царство, вы же в самое сердце Нави зашли, где даже духи нечистые не живут, откуда даже навьи разбегаются!
Я не прислушивалась к их разговору. Какая разница, что там он о нас думает, когда у него на поясе висит берестяная фляга! Ох, надеюсь, в ней достаточно воды…
Уловив алчный и нездоровый блеск моих глаз, охотник тыльной стороной ладони коснулся моего лба и тихо присвистнул:
– Ну и горишь же ты, девка! Никогда не слышал, чтоб в Навьем царстве живых лихорадило! – Флягу между тем отцепил и передал мне. Я схватилась за нее, руки тряслись. Наверное, я напоминала запойного алкоголика, дорвавшегося до заветной бутылки, но мне было плевать. Наконец-то можно было утолить жажду.
Когда воды осталось меньше половины, я заставила себя оторваться от фляги и вернуть ее охотнику. Под взглядом волка в горле запершило, и я едва сдержала кашель. Он смотрел на меня с беспокойством, а на охотника старался не смотреть вовсе. Я могла его понять – из ничего только нечисть возникает.
– Что же с тобой случилось? – поинтересовался охотник, принимая ополовиненную флягу.
– Меня ранили. Нечисть притворилась сестрой, а когда я ее раскусила, она попыталась раскусить меня.
Охотник побледнел, и на мгновение мне показалось, что на его лице отразился панический ужас.
– Когда это случилось? Покажи укус! – резко и достаточно грубо потребовал он, тряхнув меня за плечи
