полезного об условиях для передвижения санными упряжками и прочих особенностях здешних мест, которые им несказанно пригодятся по весне. А ещё они нарыли тонны угля из близлежащего открытого пласта, и окончательно завершённый барак их зимовья теперь обещал им тепло, уют и безопасность на предстоящие месяцы беспроглядной тьмы в этом суровом и запретном месте.
Но уже тогда, в угасающем свете раннего октября, по поводу которого Грили записал, что «солнце ещё светит, но всё тусклее и слабее», они впервые столкнулись с волками. Однажды долгим-предолгим полярным вечером их стая численностью в пару десятков особей (точно пересчитать их по головам было невозможно из-за скудости сумеречного освещения) вдруг нарисовалась в непосредственной близости от их дома. Их исхудалые силуэты призраками бродили окрест, то появляясь из арктического тумана, то снова в нём растворяясь. Некоторые, по свидетельству Грили, были «на вид размером с телят». Стая как явилась молча, так молча и растворилась в тумане, но вслед за этим тут же напомнила о себе протяжным волчьим воем откуда-то издали. Йенс и Фред всё это время бережно присматривали за своими лайками, опасаясь, как бы на них не напали.
Как-то вечером Йенс и капрал Джозеф Элисон (чуть ли не самый щуплый коротышка во всей экспедиции пяти с кепкой дюймов роста) отправились снимать показания приборов в будку, где те были установлены. До этой сараюшки из досок было всего-то ярдов сто по извилистой тропе, и прогуливаться туда для записи по множеству раз на дню поочерёдно вменялось в обязанность тем, кто пребывал на дежурстве. Они скрупулёзно записывали в свои блокноты показания температуры, относительной влажности и т. п. с приборов, а заодно измеряли толщину снежного покрова и фиксировали наличие или отсутствие на нём наста и прочие особенности. На этот раз по завершении работы они, как обычно, направились к заднему входу, ведущему прямо в казарменную часть главного здания форта, и вдруг услышали необычайно злобный лай. Йенс пошёл вперёд, на псарню, чтобы утихомирить лаек, – и тут из сумрака на него с какой-то нависающей скалы сиганул волк и опрокинул его навзничь. При Йенсе была винтовка со скользящим затвором, и он попытался отбиться ею от волка, но тут на него напрыгнули ещё два и принялись рвать ему клыками ноги. Йенс пальнул куда придётся и врезал одному из волков прикладом по башке. Быстро и инстинктивно он, чувствуя через капюшон парки, что волк смыкает челюсти у него на шее, передёрнул затвор и следующим выстрелом всадил пулю в рычащего зверя.
Приотставший на несколько ярдов Элисон отбивался от трёх волков, поваливших его на землю и наседавших ему на плечи, норовя перегрызть глотку и деря его клыками за ноги. От громового раската второго выстрела волки бросились врассыпную, а из казармы на шум и пальбу выскочили люди. Они помогли Йенсу и Элисону зайти внутрь, с опаской обходя труп шелудивого волка у самого порога. Доктор Пави велел Йенсу и Элисону снять тяжёлую меховую одежду и осмотрел полученные
