метишь на прекрасную Рецию, – продолжала гадалка с едва заметной улыбкой, – она тебя околдовала, Лаццаро, не так ли? Но она смотрит выше; она думает, что происходит от великого калифа и считает себя важнее всех других правоверных. Не думай больше об этом, мой милый, ей тебя не надо. Я думаю, что ее очаровал какой-нибудь гвардеец или баши из сераля, а в таком случае тебе тут нечего делать.
Грек побледнел, услышав эти слова.
Вдруг на улице послышался сильный шум, который, казалось, быстро приближался.
– Идут, идут! – кричала нетерпеливая толпа, приветствуя громкими криками долго ожидаемое бесконечное шествие.
Впереди, чтобы очищать дорогу каравану, ехал отряд турецкой кавалерии в пестрых мундирах, за ними следовал эмир и другие последователи пророка в новых зеленых одеждах и зеленых же, расшитых золотом чалмах. Все были верхом на великолепных лошадях. Позади них ехали эфендасии всех частей города, Стамбула, Галаты и Перы, губернаторы Румелии и Анатолии и муллы. Затем следовали султанские чиновники в зеленых и синих, расшитых золотом и серебром мундирах. Одни из них несли серебряные, украшенные янтарем бунчуки, тогда как другие пели хвалебные гимны, время от времени прерываемые криками толпы: «Аллах! Аллах!»
Шейх-уль-ислам, окруженный своими приближенными, с довольным видом смотрел на паломников и провожавшую их шумную, разодетую по-праздничному толпу.
Потом ехали многочисленные важные сановники, везшие в Мекку собственноручное письмо султана, которое лежало в богато украшенном ящике. Затем следовали два священных верблюда, игравших главную роль в церемонии. Эти животные не должны никого везти и происходят, по преданию, от того верблюда, на котором ехал пророк во время своего бегства. Первый верблюд был великолепно украшен. Сбруя из зеленой кожи была осыпана драгоценными камнями, шея и хвост – обвешаны амулетами, на голове качался пучок страусовых перьев. Он нес на спине украшенный золотом и перьями ящик, заключающий в себе священное покрывало, которое султан назначил в подарок храму в Мекке. На другом верблюде было только седло, сделанное наподобие того, на котором некогда сидел Магомет. Оно, так же как и вся сбруя, было из зеленого, вышитого серебром бархата.
За верблюдами ехал начальник каравана в сопровождении своих помощников – кавасов. Дикая оглушающая музыка и толпы оборванных дервишей возвестили о приближении паломников. Опираясь на длинные дорожные палки, с криками «Аллах! Аллах!» шли паломники, принадлежавшие по большей части к низшим классам населения столицы. За ними шел отряд пехоты и семь мулов, нагруженных дарами для храма. Второй оркестр и вторая толпа паломников заключали шествие. С берега раздавались пушечные выстрелы, возвещавшие об отправлении каравана.
В числе паломников была одна турчанка. Боязливо шла она в толпе, закрыв лицо покрывалом и оглядываясь по сторонам, как бы отыскивая что-то взглядом. Она вела за руку маленького мальчика, едва,
