в одну кучу.
– Получайте, твари, – азартно сказал Юра.
Канониры бросились перезаряжать «единорог», а со стороны неприятеля раздались нестройные ружейные выстрелы. Расстояние до нас было слишком большим и пули попросту не долетали до нас.
– Не отвечайте им, пусть тявкают, – сказал Серовский, шагая внутри нашего импровизированного редута. – Стреляйте, только когда приблизятся на расстояние выстрела, по моей команде. Берегите боеприпасы!
Он заметил меня со штуцером в руке и гневно спросил:
– А ты чего прохлаждаешься, ваше благородие? Ну-ка, марш копать траншею. Ты арестант, забыл что ли?
Мне всучили мотыгу, отобрали ружье и погнали на тыловые работы. Ну что же, лучше заниматься делом, чем маяться в укрытии. Как раз в этот миг снова выстрелил наш «единорог», в то время как противник до сих пор перезаряжал свои пушки.
Снова пострадав от нашей меткой стрельбы, вражьи войска подались назад, расширив кольцо окружения. Только пушки его остались на месте и вели по нам медленный и безрезультатный огонь. Я копал окопы вместе с другими казаками, высунув язык от жары. От выстрелов «единорога» и падений вражеских ядер содрогалась почва и в траншею осыпалась земля.
Мы копали до полудня, а потом нас сменили. За все это время ситуация нисколечки не изменилась. Мы продолжали обмениваться с врагами выстрелами, причем с нашей стороны «единорог» звучал все реже и реже, поскольку Серовский экономил боеприпасы.
Враги ни разу не попали по нам, только пару раз ядра ударили о ящики и перевернутые повозки, раздробили их в щепы, но вреда никому не нанесли, только подняли кучу пыли. Половина наших бойцов к этому моменту уже спряталась в траншеях.
Меня посадили по отдельности от казаков, дали галету, сухарь и воды. Я проглотил все в один миг и спросил усталого служаку, сидевшего неподалеку:
– Чего это они на нас не нападают? Боятся, что ли?
Служилый усмехнулся и отер пыльное лицо. Я вспомнил, что во время рытья окоп он старался больше всех, копая землю, как экскаватор.
– Какой там, боятся, скажешь тоже! Просто они знают, что нам некуда деваться, вот и не торопятся.
Действительно, это было похоже на правду. Враги почти не обращали на нас внимания, подняли вокруг нас походные шатры и укрылись в нем от зноя. Жара стояла такая невыносимая, что даже снаряды с неохотой летали в раскаленном воздухе. Ствол «единорога» раскалился до предела, канониры подолгу ждали, пока он остынет, не желая тратить драгоценную воду для остужения.
У противника после полудня от жары взорвались две пушки, не выдержали-таки адского пекла. После этого обмен снарядами и вовсе почти прекратился, достигнув интервала один выстрел в час.
Отдыхать после обеда, никто, естественно, не собирался. Вместо нас копать окопы отправились другие казаки, а мы сели в укрытие с ружьями в руках и следили за врагами. Солнце продолжало припекать и я укрылся от него, соорудив из тряпки нечто вроде бурнуса над головой.
