style="font-size:15px;"> – Куда собрался, ась? – наперебой закричали они, будто поймали меня на карманной краже. – Мы тебя отпускали?
– Господа, вы разговариваете с потомственным дворянином, – солгал я и даже бровью не дрогнул. – Извольте представиться и объяснить, по какому такому праву я подвергся допросу?
Любопытные грузные господа снова удивленно переглянулись, будто и в самом деле выяснили, что я прилетел с Марса. Видимо, им нечасто перечили во время выполнения служебных обязанностей.
– Ну что же, – медленно сказал узкоглазый, оценивающе разглядывая меня. – Мы и в самом деле забыли представиться. Меня зовут Антон Бобриков, коллежский регистратор Тайной экспедиции его императорского величества.
– А я Борис Добриков, также коллежский регистратор Тайной экспедиции его императорского величества, – эхом откликнулся голубоглазый малый. – Устраивает это вас, сударь? На вас поступили сигналы, его превосходительство генерал Барклай де Толли, уполномоченный инспектор, представляющий здесь особу императора, распорядился провести следствие.
Ох, какие важные личности заинтересовались моей жалкой персоной. Ну спасибо тебе, верный друг Юра. Век не забуду услугу, что ты мне оказал. Если честно, я был удивлен, что такой отважный и порывистый человек, как адъютант Багратиона по сути своей оказался обычной шкурой, сдавшей меня органам.
– Честь имею, господа, – я церемонно склонил голову и чуть ли не щелкнул каблуками и не звякнул шпорами, да только у меня не было всего этого богатства. – Весьма польщен знакомством с вами. А теперь извините, мне надо идти, у меня масса неотложных дел.
Бобриков и Добриков горячо кивнули.
– Конечно же, сударь, просим вашего великодушного прощения за все эти неудобства, что мы вам причинили, – снова наперебой заверили они. – Но ты сейчас никуда не пойдешь, а отправишься с нами к генеральному инспектору, сучья тварь! А уж он пусть сам решает, что делать с пойманным шпионом.
Они схватили меня за руки, спустили с телеги и кликнули лошадей. Тут же появились слуги с четвероногими помощниками и меня усадили на одного из них.
– Даже не вздумай уйти от нас, – предупредил Бобриков, щеки которого тряслись, от поступи лошади.
– Сразу будем стрелять на поражение, – пригрозил Добриков и похлопал себя по пистолету на поясе. – Езжай с нами и без этих твоих шуток с юродствованием, давай.
Делать было нечего и я покорно поехал под конвоем к Барклай де Толли, без всяких этих шуток и актерских выходок.
Поход продолжался и войско непреклонно двигалось дальше на юг. Наши противники, что терроризировали нас последние несколько дней и чуть не отрезали мне голову, уже давно скрылись из глаз, превратившись в неприятное воспоминание.
Под колесами повозок и копытами коней все также клубилась пыль. Дело шло к вечеру и вдали на небе плыли пухлые облака, вселяя надежду о скором изменении погоды. Я поглядел на все это и вдруг
