из-за огромной стоимости поездки, но он бы поехал, появись такая возможность. Я тоже не против там побывать, но не могу сказать, что я этого хочу. Больше того: представляя себя в том месте, я еще больше не хочу в него попасть – что я там буду делать один? Лежать на пляже под солнцем? Это занятие мне надоест минут через тридцать, а с алкоголем интерес пропал бы через пару часов. Что там делать? Многие говорят, что там можно погулять, посмотреть остров. Это, возможно, и прикольно, но я сейчас, сидя у себя дома, не могу представить, что меня там обрадует. Круто? Возможно! Поехал бы? Вряд ли!
Такое настроение посещает меня все чаще и чаще. По вечерам одиночество начало загонять меня и наводить на самые грустные мысли, от которых спасал только алкоголь. Каждый вечер я начал ходить в местный алкомаркет затариваться вином. Пиво перестало нравиться, потому что из всех перепробованных мною сортов ни одно не пришлось по вкусу, долго пьянило, и, мало того, живот рос прямо на глазах. Водка пьянила быстро, отчего я никак не мог рассчитать нужную дозу, поэтому просто решил от нее отказаться. Остальные виды спиртного тоже имели свои минусы, вот почему я выбрал вино. Опьянение наступает постепенно, приятный вкус, нет сложных последствий.
Когда продавцы начали меня узнавать, спрашивать, как мои дела, и иногда подшучивать, что давно меня не видели, я понял, что с этим надо что-то делать. Некоторые в таких случаях выбирают несколько магазинов и ходят в них по очереди, чтобы продавцы не успевали их запоминать, а если б и успевали, то пусть бы им бы не показалось, что человек спивается. С другой стороны, вряд ли кто-то будет считать человека алкашом, который берет несколько бутылок вина на вечер, в представлении людей, по крайне мере местных, алкаш – это тот дядька, спящий у забора после употребления фуфыря. Сразу же вспомнилась фраза из интернета: чем я отличаюсь от сорокалетнего алкаша? Тем, что мне тридцать два.
6. Вечеринка
– Надо еще раз сходить перед моим отъездом, это даже не обсуждается! – сказал Юра, когда мы проходили фейс-контроль в клуб.
Провинциальные секьюрити – во-первых, охранники, а, во-вторых, пускают всех, кто заплатит за вход. Бывали случаи, когда они реально не пускали посетителей, но там, скорее всего, сами люди уже просто физически не могли зайти внутрь. После оплаты нам на руки с серьезным видом повесили бумажные браслеты, что должно было напоминать охранникам, что мы легитимны в этом клубе.
– Почему именно я? – спросил я Юру, больше для формальности придумывая отговорки, когда уже согласился идти с ним в клуб.
Танцевальные места мне не нравились тем, что там нужно было танцевать. Трезвый я этого не умею, а пьяный часто перебарщивая с алкоголем и порой теряю даже способность ходить.
– Ну, а кто еще? Все остальные семейные, сидят дома, грустят. Но не бойся, когда я найду себе жену, так же буду с тобой ходить по всем вечеринкам! – нагло врал Юра.
Я все еще помню: как только он начинал встречаться или жить
