ты на кухню варить поваром».
Выбирался князь Владимир стольнекиевской
Из своих же из палатушек крутешенько;
Ай скорешенько Владимир выбирается,
Выбирается Владимир – сам слезами уливается.
Занимает [Идолище] княженевськи все палатушки,
Хочет взять он Опраксеюшку себе в палатушку.
Говорит-то Опраксеюшка таки речи:
«Уж ты гой еси, Идолищо, неверной царь!
Ты поспеешь ты меня взять да во свои руки».
Говорит-то ей ведь царь да таковы слова:
«Я уважу, Опраксеюшка, ещё два деницька,
Церез два-то церез дня как будёшь не княгиной ты,
Не княгиной будешь жить, да всё царицею».
Рознемогся-то во ту пору казак да Илья Муромець.
Он не мог-то за обедом пообедати,
Розболелось у его всё ретиво сердце,
Закипела у его всё кровь горячая.
Говорит-то всё Илья сам таковы слова:
«Я не знаю, отчего да незамог совсим,
Не могу терпеть жить-то у себя в доми.
Надо съездить попроведать во чисто полё,
Надоть съездить попроведать в красен Киёв-град».
Он седлал, сбирал своёго всё Белеюшка,
Нарядил скоро своёго коня доброго,
Сам садился-то он скоро на добра коня,
Он садился во седёлышко чиркальскоё,
Он ведь резвы свои ноги в стремена всё клал.
Тут поехал-то Илья наш, Илья Муромець,
Илья Муромец поехал, свет Иванович.
Он приехал тут да во чисто полё,
Из чиста поля поехал в красен Киёв-град.
Он оставил-то добра коня на широком двори,
Он пошел скоро по городу по Киеву.
Он нашел, нашел калику перехожую,
Перехожую калику переброжую,
Попросил-то у калики всё платья каличьёго.
Он ведь дал-то ему платье всё от радости,
От радости скинывал калика платьицё,
Он от радости платьё от великою.
Ай пошел скоро Илья тут под окошецько,
Под окошецько пришел к палатам белокаменным.
Закричал же он, Илья-та, во всю голову,
Ишше тем ли он ведь криком богатырским тут.
Говорил-то Илья, да Илья Муромець,
Илья Муромець да сам Ивановиць:
«Ай подай-ко, князь Владимир, мне-ка милостинку,
Ай подай-ко, подай милостинку мне спасеную,
Ты подай, подай мне ради-то Христа, царя небесного.
Ради Матери Божьей, царици Богородици».
Говорит-то Илья, да Илья Муромець,
Говорит-то он, кричит всё во второй након:
«Ай подай ты, подай милостину спасеную,
Ай подай-ко-се ты, красно мое солнышко,
Уж ты ласковой подай, да мой Владимир-князь!
Ай не для-ради подай
