друг дружки сами не ранили,
Еще не дали раны к ретиву сердцу.
А как съехались богатыри во третьей након,
Ударились ведь копьями мурзамецкими,
Еще друг-то дружки сами не ранили,
Еще не дали раны к ретиву сердцу,
Только сабли у них в руках поломалися.
Да скакали через гривы-ти лошадиные,
Ай схватилися богатыри большим боём,
Ай большим-то боём да рукопашосным.
Да водилися богатыри по первый час,
Да водилися богатыри по второй час,
Ай водилися богатыри ровно три часа.
Да по Божьей было всё по милости,
По Добрынюшкиной было да по участи:
Подвернулась у Илеюшки права ножечка,
Ослабла у Илеюшки лева ручушка;
Еща пал-то Илеюшка на сыру землю;
Еще сел тогды Добрыня на белы груди,
Сам он говорил ему таково слово:
«Уж ты вой еси, дородный добрый молодец!
Уж ты коего города, какой земли,
Какого сын отца ты, какой матери,
И как, молодца, тебя именем зовут,
Еще как звеличают из отечества?»
Говорит восударь-о Илья Муромец:
«Ай сидел-от кабы я у тя на белых грудях,
Не спросил бы я ни родины, ни вотчины,
А спорол бы я твои да груди белые.
Досмотрил бы я твоёго ретива сердца».
Говорил-то Добрынюшка во второй након;
Говорил тогды Никитич во третей након;
Говорил же восударь тогды Илья Муромец:
«Уж как езжу я из города из Киева,
Ай старый-де я казак-тот Илья Муромец,
Илья Муромец я ведь сын Иванович».
Да скакал тогда Добрынюшка со белых грудей,
Берё-де Илеюшку за белы руки,
Ай целуё в уста-ти во сахарные:
«Ты прости меня, Илеюшка, в таковой вины,
Что сидел у тебя да на белых грудях!»
Еще тут-де братаны-ти поназванелись:
Ай крестами-ти сами они покрестовались;
Ай Илеюшка-то был тогды ведь больший брат,
Ай Добрынюшка-то был тогды а меньший брат,
Да скакали ведь они на добрых коней,
Ай поехали, братаны, они в Рязань-город
Ай ко той они ко Добрыниной родной матушке.
Да стречает их Амельфа Тимофеевна.
Приехали братаны из чиста поля,
Они пьют-то тогда сами, проклаждаются.
Говорил же восударь тогды Илья Муромец:
«Уж ты гой еси, Амельфа Тимофеевна!
Ты спусти-тко-се Добрынюшку Никитича,
Ты спусти-тко его ты да в красен Киев-град».
Да поехали братаны в красен Киев-град,
А к тому же-де князю ко Владимиру.
Добрыня и Змей
Матушка Добрынюшке говаривала,
