мы в лифте на пятый этаж. Варварка позвонила в дверь. Ее бабушка идет к двери долго. Конечно, ей уже много лет, и к тому же видели бы вы, какой у них дома коридор! По нему можно на велосипеде кататься. Туда-сюда. Мимо прялки и пианино. У нас такое же пианино – черное, немецкое. Трофейное. Мне в детстве всегда казалось, что пианино – рыба-кит с безукоризненно ровными и большими зубами. Зубы не белые, а цвета слоновой кости. Жалко, я не учусь на пианино играть, а ведь мы с рыбой-китом подружились, я даже песни на нем сочиняла, с простейшим мотивом. Та-да-да-да…
У меня дома тоже был длинный коридор, хотя и не такой, как у Варварки. Потом родители объединили кухню и комнату, и коридор стал короче. А квартира Варварки напоминает мне динозавра, бронтозавра с маленькой головой, длинной шеей и мощным хвостом. Варварка живет с двумя своими бабушками в большой квартире, где место встречи – не гостиная, а тот самый коридор. Еще можно ютиться в двухметровой кухне, здесь как раз есть где повернуться лицом к окну. Или – спиной к окну, а лицом – к плите.
Окна у Варварки большие и смотрят на крыши невысоких домов кругом. Мы любим включить чайник, поставить рядом глубокую тарелку с пирожками и смотреть на крыши. Чувствуешь себя не то Малышом, не то – Карлсоном. Детская книжка, говорите? Скажите честно, неужели никогда ее не перечитывали?
– Ты мне что-нибудь сыграешь? – это я Варварке.
Варварка, в отличие от меня, может даже Шопена сыграть. Но на этот раз она была не в настроении. А я так люблю, когда у нее из-под пальцев начинает литься какая-нибудь мелодия. Душа моя в этот момент поет и Шопену подпевает. У Варварки с музыкальной школой что-то там не складывается. Вернее, с учительницей. Гармония не складывается.
Видит Варварка музыку по-другому. Каждый в музыке видит свое. Когда я слушаю Шопена, то вижу белого лебедя.
А мой папа любит музыку к балету «Спартак». Это Хачатурян. И когда я эту музыку слушаю, то представляю… Волгу. Чем дольше слушаю, тем вижу Волгу все дальше и дальше. Когда я впервые увидела Волгу, в городе Калязин, мне она показалась огромной: широкой и глубокой. Папа тогда сказал: «Разве здесь она широкая и глубокая? Ты не видела Волгу дальше». Теперь я знаю, как можно увидеть ее «дальше».
А мама моя любит «В пещере горного короля». Это Ибсен. Нет, Ибсен написал пьесу-поэму «Пер Гюнт». А Григ написал музыку. Сюита тоже называется «Пер Гюнт». И там есть разные части, например, «Утро». Или – «В пещере горного короля». Вот слушаешь «Утро» – и сразу хочется встать и посмотреть рассвет. Пока воздух прозрачный. А если ты уже вошел в пещеру, то становится и сладко, и страшно. Когда мне в детстве читали сказки, мне тоже было и сладко, и страшно. И вам тоже наверняка так бывает, когда читаете сказки. Давно не читали? Но слушать-то любите, правда?
Я все никак не разберусь: для меня тот, кто пишет стихи, – это музыкант,
