Это я-то, который всегда был верен английской короне. Сесил трудится не покладая рук, чтобы устроить твой брак с эрцгерцогом. Но им движет не столько это, сколько желание меня позлить.
– Роберт, ну почему тебе вечно мало? – не выдержала Елизавета. – Ты пользуешься влиянием, какого нет и у Сесила. Когда хотят получить у меня аудиенцию, обращаются к тебе. И я знаю, ты отнюдь не бескорыстно помогаешь просителям. Сесил говорит, ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы замедлить или расстроить мои переговоры о браке.
– Ты никак меня обвиняешь? – Ее слова заставили вспыхнуть и Роберта. – Мне ненавистна даже мысль о твоем браке с католиком. Подобные чувства возникают у каждого настоящего англичанина! И если ты согласишься выйти за одного из этих смазливых принцев, мне конец.
– Я не говорила, что собираюсь выйти за кого-то из них.
– Но ты не сказала и что выберешь меня! Бесс, ты же меня любишь. Ты часто говорила мне об этом. И ты хочешь меня, невзирая на все твои слова. Ты нуждаешься во мне.
– Я не нуждаюсь ни в одном мужчине! – сердито возразила Елизавета. Она встала и расправила платье. – А сейчас я нуждаюсь в крепком сне. Одна. Спокойной ночи, Робин!
Дворец Нонсач задумывался отцом Елизаветы как охотничий замок и был построен в итальянском стиле. Герцог Арандельский устроил королеве и ее двору пышную встречу. Для нее были приготовлены просторные комнаты, где уже висели шпалеры и стояла мебель, привезенная по настоянию Елизаветы из Хэмптона. Герцог закатил пир с таким немыслимым количеством блюд, что королева улеглась спать лишь в три часа ночи. В последующие дни ее ждали маскарады, балы и охоты. Естественно, герцог Арандельский стремился постоянно находиться возле нее: разодетый, унизанный перстнями, делающий свои нелепые комплименты и еще более нелепые признания в любви. Елизавета выдерживала все это терпеливо и с чувством юмора. На прощание герцог вручил ей потрясающе красивый набор серебряных тарелок.
«Дорого же я заплатила за твои тарелочки», – подумала она.
Пикеринг, который пользовался любой возможностью, чтобы напомнить Елизавете о себе, тоже считал, что герцог утомил королеву своим душным вниманием. Себя же он считал утонченным и галантным. Чтобы не обижать старого друга, Елизавета согласилась прогуляться с ним, и… конечно же, они наткнулись на Роберта. Лицо у шталмейстера было чернее тучи. Елизавета весело улыбнулась Роберту и пошла дальше под руку с Пикерингом.
Труднее было с Кэт. Той очень не нравились «вольности», допускаемые Елизаветой. До сих пор удавалось избегать столкновений с бывшей гувернанткой. Не хотелось напоминать Кэт, что теперь она королева и находится выше чьих-либо осуждений. Как-то утром, когда Елизавета встала и собиралась покинуть спальню, туда вдруг зашла Кэт и, кряхтя, плюхнулась на колени.
– Госпожа моя! Моя дорогая Бесс. Умоляю тебя: ради бога, выйди ты замуж и положи конец этим гнусным слухам о тебе и лорде Роберте. – Голос пожилой женщины не позволял сомневаться в ее искренности. – Это в твоих же интересах. А то вокруг столько злословят
