Колдовство в Юго-Западной Руси в XVIII столетии. Арсений Селецкий
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Колдовство в Юго-Западной Руси в XVIII столетии - Арсений Селецкий страница 2
Относительно первоначального происхождения черта в мало-русских народных сказаниях нет достаточно определенных указаний, по ним он был у Бога «первым апостолом»; присутствуя при творении мира, он в свою очередь хотел создать такой же мир, подобный созданному Богом, за что и был Им прогнан. Но и после этого черт не отступал от Бога, прося, чтобы Он создал ему товарища. Бог предоставил сделать это самому черту, сказав ему пойти к морю и брызнуть назад себя водою. Брызнул черт раз, смотрит, за ним стоит другой такой же, как он; повторил он подобное действие во второй, третий раз – то же самое. И стал он брызгать без перерыва до тех пор, пока не был наконец остановлен Богом; явилось таким образом множество чертей.[4]
Дальнейшее размножение их происходит путем такого же естественного происхождения, как и у людей, с тем лишь важным различием, что они не умирают естественной смертью[5], как эти последние, хотя не ограждены от насильственной: они во множестве гибнут от ударов грома[6], а также съедаемые волками[7], иначе их расплодилось бы бесчисленное множество[8].
Черт большей частью невидим, хотя не по природе, а от того, что владеет шапкой-невидимкой[9]. Народное воображение в юго-западной Руси рисует себе черта в виде человека несколько уродливого, карикатурного. Роста он небольшого, морда широкая, с длинным крючковатым носом, глаза как раскаленные уголья, волосы черные, жесткие и сам он весь черный; на голове рога бараньи или козьи, тщательно прикрываемые высокой цилиндрической или же круглой широкополой шляпой. Руки у него длинны до уродливости, пальцы снабжены большими звериными когтями[10], хотя на ногах, имеющих вид собачьих или куриных, бывают иногда просто раздвоенные копыта[11]; сзади небольшой собачий хвост. Одежда на нем всегда «немецкая»: короткая куртка или фрак и узенькие панталоны[12]. Эти последние черты носят на себе характер, кажется, позднейшего происхождения; явились они, по всей вероятности, не раньше времен казачества, когда для южно-русского народа все «панское», «немецкое» внушало какое-то чисто физиологическое отвращение и имя «пана» стало синонимом черта. Страсть чертей к музыке, веселью, пикникам, тоже черты