два часа сидя (при охране оружия), и два часа лёжа (в составе отдыхающей смены).
Соответственно, на долю двух других постов доставался пост у входа в караульное помещение, где, придя с основного поста, мы, поочерёдно, несли службу ещё по одному часу. Через два часа Гнездилов сообщил, что бутылку он спрятал в условном месте, но её он не открывал, хотя и передал её «по смене».
Когда я, через два часа заступил на пост, то в условленном месте, меня ждал неприятный сюрприз.
Говоря о бутылке, я, вообще-то, думал о бутылке водки. Но, мой «подельник» привёз бутылку портвейна. Надо сказать, что портвейн, в списке спиртных напитков в нашей курсантской среде не котировался. Пить его считалось недостойным высокого звания курсанта-ленинца. Другое дело – Водка, коньяк или, в крайнем случае, шампанское. В моей душе кипело благородное негодование:
– Как, этот мошенник вздумал откупиться от меня бутылкой дешевого портвейна! Чтобы загасить огонь незаслуженного оскорбления, я, дрожащими руками открыл бутылку и сделал несколько глубоких глотков. Ведь именно так, если Вы заметили, поступают все положительные герои в минуты сильных душевных волнений. Надо понимать, что именно так они сохраняют спокойствие и холодный рассудок в трудную минуту. Мой план угостить ребят разбился вдребезги. Конечно же, они не станут портить себе аппетит и иммедж дешевым портвейном.
Поэтому, действуя по принципу «чтоб добро не пропадало», я выпил пол бутылки вина и закусил хлебом, предусмотрительно принесённым мною из караульного помещения.
Казалось, что и природа разделяла мое возмущение.
Деревья и забор закачались из стороны в сторону, словно соглашаясь со мною, кивали своими головами.
Прогуливаясь по посту, Я от расстройства еле стоял на ногах. Что значит сильная натура! Только очень сильные натуры, способны на такие сильные чувства и переживания! Я еле дождался смены.
Когда я добрался до караульного помещения, от переживаний, мне стало совсем плохо. Еще хуже стало начальнику караула младшему сержанту Гринчуку, когда он меня увидел. Такого, от отличника Бурнашева, никто не ожидал. Чтобы напиться в карауле на посту па первом курсе, как сказал, правда, по другому поводу, товарищ Сталин: «Нужно быть очень смелым человеком»…
Но сильным натурам свойственны сильные переживания. Я чувствовал, что мне нужно побыть одному со своими мыслями. По моей просьбе, мне доверили пост у входа в караульное помещение, где я благополучно проветривался еще два часа. После долгих размышлений, я решил простить этого негодяя, и забыть о нанесенном мне незаслуженном оскорблении. Признаюсь, что это мне далось нелегко. От возмущения у меня заплетался во рту язык, и путались мысли в голове. Меня даже шатало из стороны в сторону. Наверное, у меня поднялось давление, и меня вырвало, извините за эту подробность, в дальнем углу караульного городка. После этого я, усилием воли взял себя в руки, и в тихой задумчивости проходил до утра.
Но
