страсть к путешествиям по восточным странам и неприязнь к застойной западной цивилизации, приобретенная мной в Индии, где я вел простой образ жизни, обратили мой взор к другой таинственной стране, а именно к Египту. Приплыв туда, я некоторое время осматривал разрушенные храмы и могилы и посещал места, где создатели оккультизма строили стелы и гигантские пирамиды. При возвращении в Каир я получил известие, что доверенный человек, заботившийся о моих интересах в Лондоне, растратил все мое состояние и фактически оставил меня без пенни.
Мне впервые пришлось использовать хиромантию в меркантильных целях, и в салоне, устроенном в моей каирской гостинице, я заработал достаточно денег, чтобы вернуться в Лондон и позаботиться о своих финансовых делах. Впрочем, дел никаких и не было, так как все мое состояние оказалось растраченным, а человек, доведший меня до разорения, ушел из жизни через дверь самоубийства.
Осознав свое бедственное положение, я взглянул на свои возможности с новой точки зрения. Обладая врожденными литературными способностями, я решил использовать их как главный источник средств существования. Какое-то время мой талант действительно помогал мне жить и даже радоваться простым и незатейливым удовольствиям.
Те, кто никогда не знал «простой жизни», вероятно, не поймут моего тихого счастья, которое я обрел в мансарде семиэтажного дома с видом на дамбу. Но мне нравились приглушенные звуки большого города, лежавшего у моих ног; мягкие стоны и вздохи Лондона, с отливами по вечерами и приливами с каждым наступающим днем. На расстоянии виднелась Темза, по которой скользили корабли и пароходы. Ее длинная полоска мерцала под июньским небом сине-серебристым цветом или закутывалась ноябрьскими вечерами в серую и мрачную вуаль, или вообще скрывалась в завесах тумана, такого же желтого, как мумии, хранившие в своем бессмертном сне великие тайны о прошлом Египта.
В мансарде семиэтажного дома меня никто не беспокоил. В ту пору я еще не обзавелся настоящими врагами, а верных друзей, готовых подниматься по узкой лестнице к моей двери, оказалось на удивление мало. Впрочем, подобный стиль жизни имел и преимущества. Я не видел ужасной стороны столицы: повседневную грубость улиц и голодные лица, мелькавшие в толпе, словно пузыри, плывущие в мутном потоке. При отсутствии всех этих язв существования жилье на седьмом этаже можно было считать замечательным удобством.
В тот период времени мне снова пришлось использовать свои познания в чтении рук. В Ист-Энде произошло таинственное убийство, и преступник оставил на двери испачканный кровью отпечаток ладони. Я предложил свою помощь полиции, и изучение линий на кровавом отпечатке подсказало мне, что преступление совершил некий родственник жертвы. Мое мнение было учтено, и полиция вскоре арестовала племянника убитого, который косвенно подозревался в данном преступлении. Позже на допросе он признал свою вину.
Однако в ту пору мне нисколько не хотелось практиковать хиромантию профессиональным
