овой дождь то и дело лупил жирными каплями по крыше моей машины. Деревья словно окружали меня, нависали всем своим толстым стволищем над узенькой дорогой. Повсюду пахло сыростью и грязью.
В 02:20 ночи у меня затрещал телефон. Это звонил шеф из департамента полиции, дабы сообщить о новом неотложном деле. Говорит, что без меня в этом инциденте не разобраться. Ну я кое-как встал, нацепил на себя потрёпанную полицейскую униформу, залпом выхлебал здоровенную чашку кофе и сел в свой старый “Бьюик”.
Путь к тому домику, в котором, по словам шефа, как раз и было неотложное дело, оказался не таким близким, как я тогда предполагал. Руки крепко сжали круг руля, и только поющий голос джазмена из автомагнитолы ещё как-то держал меня в сознании. Не будь его, я бы наверняка врезался, а то и разбился об ближайший столб дерева. Но этого, к счастью, не случилось. Глаза сами собой клевали в сон, и всё, о чём мог тогда думать, так это поскорее бы закончить ночное путешествие. Пусть даже я понимал, что подобные случаи обычно завершаются только под утро, надежда продолжала тешить моё сознание.
Наконец, колёса автомобиля замерли на месте. Да, это был тот самый дом. Я медленно встал со своего тёплого кресла и огляделся по сторонам. Вокруг мигали красно-синие фонари полицейских тачек. Везде так тихо, и только несколько офицеров разговаривали о чём-то вдалеке. Признаться, мне не очень хотелось оставаться в этой местности до самого утра, поэтому я сразу же побрёл к входу мёртвого дома. Сам дом на вид был не таким большим, а его стены и стёкла показались мне какими-то кукольными, точно сделанными из пластика. Но как только моя нога заступила за порог входной двери, мне в нос тут же ударил жуткий запах разложившегося мяса. Я опешил. Однако не сам аромат заставил меня усомниться в своей храбрости. Деревянная табличка, аккуратно качавшаяся под крышей беседки – вот, что вызвало во мне чувство отрешённости и некой тошноты.
На входе мой взгляд встретился с Элом. Не говоря ни слова, он вежливо всучил в мои руки папку с личным делом какого-то человека – по-видимому, жертвы.
–Там, – после некоторого молчания пробубнил Эл, указав рукой вглубь коридора.
Двери, за которыми находился Он, были расколоты вдребезги. Под кожаными ботинками неприятно шуршали остатки битого стекла. На полу, на стене, да даже краю кухонного стола виднелись малозаметные отпечатки крови. Я аккуратно подошёл к человеку, шею которого плотно обтягивал лоснившейся канат.
–Что же с тобой случилось? – невнятно промямлил себе под нос.
Бедолага, чьи глаза до сих пор блестели оттенком молчаливой скорби, больше не был похож на человека. Его изодранные руки, безжизненно повисшие в пустоте комнаты, напоминали две засохшие палки, которые вот-вот готовы сорваться вниз. Около раскрытого рта, из которого эхом проносились не умолкающие крики боли, гроздьями кружили чёрные кровяные мухи. Их жужжание с каждой минутой становилось всё оглушительней и оглушительней, а смотрящие в разные стороны зрачки будто бы впились мне за спину, словно намекая, что там что-то стоит.
–Мёртв. Уже как семь дней. Запашок, конечно, не из приятных, – сказала Иви – дочь, а по совместительству главный помощник шефа. – Прохожий сообщил. Говорит, что учуял запах гнили ещё до того, как подошёл к двери дома.
–Спасибо, Ив. Очень выручаешь, – просипел я.
–Не выспался, верно?
–Да, нелёгкая нынче ночка, – промямлил вполголоса, после чего демонстративно прикрыл рот рукой. – Что-нибудь нашли?
–Лучше скажи спасибо за то, что выполняю за тебя твою же работу. И да, мы обнаружили кое-что интересное…
Иви специально, словно девочка-озорница, выдержала небольшую паузу, чтобы вызвать во мне ещё большую заинтересованность.
–Во-от этот дневник! Лежал на столе рядом с отпечатками крови.
–И что же в нём написано?
–А это уже не моя работа, – она нежно переложила в мои руки замотанный в плёнку предмет. – Передавай привет Элен.
Я приехал домой. После нескольких часов бессмысленной возни возле Повешенного, мой организм совсем выдохся. Ноги вяли, мысли путались, а сознание так и норовило упасть в сон. Даже кофе перестало действовать. Но как бы тяжко и паршиво мне тогда не было, я должен был добить это дело.
Элен – моя жена, тихо спала в нашей комнатке. Аккуратно закрывшись в своём кабинете и включив гудящую лампу, я стал неспешно изучать дневник той жертвы. Сама книжка была обшита явно недешёвой кожей, а её страницы приятно пахли смоляными чернилами. Поначалу мне показалось, что этот Повешенный умер не случайно, будто бы кто-то нарочно пробрался к нему в дом и обыграл свои жестокие действия, как несчастный случай. Это доказывало бы и шрамы на руках, и кровь по всему дому, и осколки на ковре – ну, явно следы борьбы. Однако то, что мне предстояло узнать из этих страниц далее, навсегда оставило в моей памяти частичку тех ужасающих дней. Последних дней…
