style="font-size:15px;"> Если бы дело происходило в театре, Бердяев сорвал бы аплодисменты и получил народного артиста, не сходя со сцены. Само удивление и сочувствие…
Любимка не бросился с кулаками. Значит, есть шанс, что опять случайность, что никто Стасу не стуканул.
– Привет… Чего там понимать?! Со сборов раньше отпустили, а Элька с хахалем. Как чувствовал… Начал дверь ломать, тут ваши мудаки. Даже объяснить не успел, они сразу в рожу. Я ответил, ну и пошел замес.
Блин, пронесло. Но больше никаких «чаю с мачо». Только с незамужними.
– Эльвира с хахалем? Что за бред? Во сколько?!
Нет, не народный артист! «Оскар»!
– Да с полчаса назад где-то.
Матвей присел рядом со Стасом.
– Ты не путаешь? Она все время здесь. В архиве. У нас проверка на носу. Головы не поднять. Какой хахаль?
– Ага, а ключ изнутри сам вставился.
Матвей достал мобильник, набрал номер.
– Эльвира Сергеевна, а вы в отделе? Зайдите, пожалуйста, в дежурную часть. Срочно.
Стас задал тот же логичный вопрос, что и дежурный.
– А ваших-то кто вызвал?
– Соседи мне позвонили. Я там у вас знаю кое-кого… Мол, мужик дверь ломает, я людей и отправил.
– Что за соседи? – рогатый муж сжал кулаки.
– Нет, извини. Чтоб ты потом людей покалечил… Стас, да успокойся. Здесь она была. Ладно Эльвире – мне-то веришь?
Да как не поверить с такой игрой? Тут уже не «Оскара», а «Золотого орла» впору дать.
А тут и виновница конфликта прибыла. И тоже стала претенденткой на кинопремию. Какие артисты пропадают!
– Стас? Ты чего здесь? Что случилось?
– Скажи лучше, кто дверь изнутри запер? – муж смотрел жене прямо в глаза, словно сопернику перед боем.
– Я ключ в замке забыла, а дверь захлопнула… Вечером МЧС хотела вызвать, чтоб вскрыли. Господи, а кто тебя? Ты же на сборах.
Эльвира бросилась к мужу. Обняла и приласкала.
– Чего трубку не брала? – не повелся муж на ласку.
– В приемной оставила… Матвей Александрович, кто его?
– Хм… Потом объясню… Все нормально. Идите к себе.
Эльвира тут же выскочила, боясь переиграть и вместо «Оскара» получить «Малину».
– Вообще-то не очень нормально, – Матвей потер подбородок, – мужики злые, рапорта заштамповали. Формально – триста восемнадцатая. Сопротивление, побои. Но не переживай, мы своих не сажаем. Короче, пишешь чистосердечное, мол, был поддатый, не в настроении, все такое, черт попутал… А я со следователем договорюсь, чтоб прекратил дело по 28-й. Деятельное раскаяние… Мужикам по бутылке.
Матвей умел рубить палки даже там, где, казалось, это невозможно сделать в принципе. Поэтому не зря он висел на почетной доске вместо наставника Гуляева. Прекращение дела по 28-й все равно давало плюсик в статистике.
Стас убрал платок со скулы.
– А по-другому нельзя?
– Поверь, бро… Это самый
