зали приемные родители, о моей кровной семье мало что известно. Единственное, что им сообщили, – моя биологическая мать родила меня в девятнадцать лет, дала мне имя Максим и спустя месяц после того, как я появился на свет, написала отказ от меня. Родился я вполне здоровым, и почему мама решила избавиться от меня, никому не было известно. Данных о себе она не оставила. До пяти лет я жил в детском доме. У меня немного воспоминаний из того времени. Помню нашу няню Викторию: когда мне было страшно засыпать по ночам, она брала меня на руки и пела колыбельную. Иногда мне казалось, что именно она моя мама, и я ревновал ее к другим детям. Чтобы обратить внимание няни на себя, я специально частенько разбивал колени, быстро разбегаясь в коридоре и падая на пол, пока никто не видел. Тогда Виктория доставала маленькую аптечку и обрабатывала мои раны зеленкой, приговаривая:
– Как же ты умудряешься так часто падать?
В ее глазах заключалось столько доброты и руки казались такими нежными, что я был готов падать снова и снова, лишь бы няня хоть немного посидела со мной. Другие дети, постарше, часто дразнили меня, видя, как я привязан к ней.
Однажды я возвращался из столовой, и трое мальчишек схватили меня за руки и потащили под лестницу. Там меня поджидал Ян с несколькими флаконами зеленки в руках. При виде его моя душа ушла в пятки, ведь он был одним из самых драчливых мальчишек старшей группы. Почти на голову выше меня, с длинными пальцами, напоминающими щупальца осьминога.
– Ага, попался, маменькин сынок, – с усмешкой сказал Ян, открывая зеленку. – Ты ведь так любишь мамочку, вот мы ей на радость сейчас ярко раскрасим тебя. Не вздумай кричать, будет только хуже.
И он перевернул первый флакон прямо мне на голову. Я ощутил, как холодная жидкость полилась по моим волосам, стекая на плечи и руки. Мальчишки смеялись, тыкая в меня пальцами, и казалось, что это длится целую вечность.
– Что здесь происходит? – послышался мужской голос за моей спиной.
Я обернулся и увидел нашего физрука.
– А ну-ка быстро все в кабинет директора, хулиганье!!!
– А ты, – обратился он ко мне, – бегом в медпункт, пусть медсестра смоет зеленку. Тебе крупно повезло, что она не попала в глаза.
Около недели я ходил с зелеными пятнами на коже и волосах, все сразу оттереть не удалось. Все вокруг подсмеивались надо мной и дали мне прозвище Зеленый. Яна и его дружков наказали. Целый месяц вместо своего свободного времени, когда каждый мог делать, что хочет, они должны были сидеть в библиотеке и читать книги. От этого мальчишки еще больше невзлюбили меня и при каждой возможности то и дело пытались поколотить. Я старался пореже попадаться им на глаза. Все время менял маршрут, если видел издалека Яна или кого-то из его друзей.
Многие из нас, детдомовских, мечтали, чтобы за ними вернулась мама. Ребята постарше говорили, что если повезет, то тебя могут усыновить и взять в новую семью. Шансов, что заберут те, кто когда-то оставил здесь, были близки к нулю. А вот надеяться на новую семью вполне реально. Когда кого-то из детей забирали, все смотрели на счастливчика с завистью и говорили – теперь он стал «домашним».
В один прекрасный день семейство Смитов приехало в наш детский дом и подало документы, чтобы усыновить меня. До этого они приезжали к нам несколько раз. Джейкоб и Мэри мне сразу понравились. Джейкоб, высокий и очень сильный, брал меня на руки, и мы играли, изображая полет самолета. Приходя сюда, они всегда дарили мне и другим детям игрушки. Однажды Джейкоб принес мне мяч, и мы играли с ним в футбол. А Мэри, такая красивая и заботливая, помогала девочкам из моей группы заплетать косы. С улыбкой наблюдая, как мы играем с Джейкобом. Каждый раз я расстраивался, когда они уезжали. Мальчишки отбирали у меня мяч и все подарки, которые гости мне привозили, и все становилось как прежде, будто и не было тех счастливых моментов.
Не знаю, почему их выбор пал на меня. Я сразу почувствовал к ним большую симпатию. Тем более что оставаться здесь дальше и терпеть издевки Яна и его друзей мне очень не хотелось. Единственная причина, по которой мне было немного грустно уезжать, – это мысль, что я больше никогда не увижу няню Викторию. Мне наконец сказали, что завтра утром меня заберет моя новая семья и мы полетим на самолете за океан. Вечером, перед сном пришла Виктория, чтобы со мной попрощаться, и протянула мне маленькую деревянную фигурку ангела со словами:
– Ее сделал и подарил мне когда-то отец, он был плотником. Мне всегда помогал этот оберег, теперь он твой и будет защищать тебя.
Я обнял ее со слезами на глазах. Няня стала для меня родным человеком за это время, и было сложно представить, что мы больше с ней не увидимся. Утром воспитатели помогли мне собрать вещи, и в сопровождении нашего директора я в последний раз шел по коридору детского дома. Няня Виктория плакала, глядя мне вслед, а дети смотрели с тоской в глазах, шепчась, что теперь и я буду «домашним».
Такси везло меня и мою новую семью в аэропорт. Сидя
