все-таки квартиру. Они решили двумя семьями заселиться в таунхаус, хотя это дорогое удовольствие. Но для льготников были хорошие скидки и программы.
В общем, дела после смерти Матвея начали двигаться в позитивном ключе, и Богдана радовалась хотя бы этому. Скоро у них будет дом со всеми удобствами в станице недалеко от города.
Ей выделили так же специалиста по работе с семьей погибшего Матвея, которые помогал решать все вопросы.
Сергей стал чувствовать себя более уверенно, поскольку ему было удобно с сильной женщиной, которая наладила быт и была самостоятельной и деловитой.
Он был сыт, всегда одет в чистые вещи, и обязанность возиться с детьми от него отпала. А значит можно было по-прежнему не работать. Он целыми днями, пока Богдана носилась туда-сюда из одного учреждения в другое, спал, пил пиво, смотрел телевизор. И никакой контракт не подписал, оправдывая себя тем, что он нужен здесь.
Хотя сестра жены давала ему длинный список с заданиями – наколоть дров, покосить траву, принести воды, вымести двор, полить цветы и семена, которые она зачем-то высадила в зиму.
Вечером Богдана возвращалась уставшая и видела, что в доме ничего не сделано. И начинала Сергея отчитывать, а ему было неприятно, что взрослая женщина учит его жить.
Потом Богдана готовила ужин, если не было ее непременной кастрюли борща, перемывала посуду в тазу и начинала сама колоть дрова или что-то стирать. По пути все еще сетуя на то, что нормальные мужики перевелись.
Но вот такая деятельность не давала ей вспомнить о том, что она осталась в свои чуть больше, чем за тридцать вдовой с тремя детьми на руках.
Да еще трое детей сестры ложились на ее же плечи. От тревог и забот Богдана, которая всегда была пышной и корпулентной дамой, сдала и усохла. И, как ни странно, это ей категорически не шло.
Все платья на ней болтались. На лице обозначились резкие морщины, а само лицо осунулось. Из-за худобы тело стало дряблым и некрасивым. И даже появилась какая-то сутулость.
Раньше Богдана носила модные прически, а сейчас ее волосы отрасли, и она забывала закрашивать седину, поскольку постоянно носила платок. И выглядела, если быть честными, не очень.
Зато вечером, приняв на улице душ, Богдана падала ничком в подушку и засыпала тут же, хотя ей хотелось от души поплакать о своей судьбе, в которой было много тревог, одиночества и труда. Но сил на тоску не оставалось совсем.
А утром все начиналось сначала. Завтрак. Мытье посуды в тазах. Уборка во в дворе и в доме. Хлопоты.
Чтобы отвлечься, она даже начала закручивать в банки поздний урожай и высаживать то, что можно оставить в зиму, хотя надеялась, что они все-таки в скором времени они переедут в благоустроенное жилье.
И молилась об этом, заходя в церковь, поскольку просила Бога исцелить ее родную сестру и дать сил, чтобы справиться с навалившимися на нее проблемами.
И даже в гости к своей кузине Злате сходила пару раз, но та пила, а если и была трезвой, то говорить с ней было не о чем. Так сильно она изменилась.
